Как написано в пресс-релизе Литовской национальной библиотеки им. Мартинаса Мажвидаса, в книге пропаганда рассматривается с систематической и междисциплинарной точки зрения. Целью является выявление и обсуждение процесса распространения пропаганды и его основных действующих лиц.
Объектом анализа являются важнейшие деятели процесса, участвующие в распространении пропаганды, их роль и влияние на СМИ и общество.
Он рассматривает пропаганду и роль средств массовой информации в широком контексте. Цель состоит в том, чтобы систематически показать, почему существует пропаганда, что определяет ее влияние, обсудить наиболее важные определения и формы пропаганды, представить основных действующих лиц пропагандистского процесса и обстоятельства, в которых распространяется пропаганда.
Посмотреть, как и почему пропаганда захватывает информационное пространство. Наконец, сделать это все в более широком контексте средств массовой коммуникации и социальных сетей.
Книга была издана издательством Вильнюсского университета. Центр государственности Литовской национальной библиотеки им. Мартинаса Мажвидаса приглашает ознакомиться с изданием.
Доцент и доктор Сильвия Станкявичюте, являющаяся главным исследователем Отдела литуанистики Национальной библиотеки, берет интервью у Мантаса Мартишюса.
– Ваша монография действительно солидная, она содержит разные пласты информации. Первый вопрос, пожалуй, несколько банален — как вы пришли к этому изданию?
– Книгу начал писать примерно в 2013 году. Конечно, за это время накопилось много материала и еще много осталось неиспользованным. Как мы будем считать время написания? Кроме написания происходит созревание самой идеи, накопление материала.
Люди за пределами научных кругов могут не понимать, что, например, простое цитирование источников занимает много времени. Вы знаете, что где-то была информация, но ее нужно найти, и иногда это может занять полдня.
– Хотя пропаганда не является чем-то новым в современном обществе, я хотел бы начать с ее определения и различных интерпретаций этого термина. Пропаганда определяется как преднамеренное и последовательное распространение идей философии, науки, религии и других теорий с целью их использования для просвещения, воздействия на взгляды, настроения людей, манипулирования и поощрения к определенным действиям, которые способствовали бы достижению целей, преследуемых пропагандистом.
Глядя на сегодняшнее публичное пространство, порой складывается впечатление, что пропаганда трактуется и оценивается как абсолютное зло и несет исключительно негативный эмоциональный заряд. Однако в книге вы указываете, что пропаганда не обязательно негативна, и что пропаганда не запрещена в международных документах, определяющих пределы свободы слова. Может ли пропаганда также добиться положительных результатов? Почему в наши дни так широко используется термин „пропаганда“?
– Начнем с простого. Есть человеческие, финансовые и материальные ресурсы, которых не хватает на всех или их разделение является большой проблемой. Все зависит от соглашения. Соглашение – это процесс убеждения. Например, различные агенты пропаганды говорят: „Я даю информацию населению, а мой оппонент ведет пропаганду“. Так было в прошлом, так есть сейчас и, вероятно, не исчезнет в ближайшем будущем.
Что касается коннотации – может ли она быть хорошей? Это может быть, например, пропаганда здорового образа жизни. Однако исторически сложилось так, что долгое время пропаганда была просто распространением информации, и все. Войны и холодная война создали дурную коннотацию для пропаганды. В результате процесс, который в принципе один и тот же — воздействие через общение, обрел множество новых названий. Одно из таких названий, как связи с общественностью.
– Вы затронули следующие ключевые термины и понятия: СМИ, связи с общественностью. В годы Второй мировой войны тоталитарные режимы обуздывали не только периодическую печать, но и различные виды искусства: кино, литературу, музыку в пропагандистских целях.
В наши дни, говоря о том, как работает пропаганда, нередко сосредотачиваются исключительно на СМИ и их силе. Большое внимание прозрачности СМИ, объективности, работе различных СМИ.
Можно ли утверждать, что в наши дни СМИ стали самым мощным инструментом пропаганды? Как взаимодействуют СМИ и внутренняя коммуникация сообществ? Смогут ли они достичь максимальной цели друг без друга?
– Возможно, мы должны признать, что, живя здесь, в Вильнюсе или где-то в другой части Литвы, у нас ограниченный кругозор.
Процессы влияют на нас, несмотря на то, что происходят за тысячи километров. Безопасность Литвы также зависит от исхода войны в Украине. Примеров может быть больше. Наша жизнь также будет зависеть от воздействия.
Мы не можем получить доступ к информации сами, это зависит от посредника. Посредником давно стали СМИ. Демократические общества и международные документы предусматривают, что журналисты должны иметь право на доступ, обработку и распространение информации. Современные общества от этого зависимы.
Долгое время средства массовой информации были наиболее влиятельными, обладавшими огромным влиянием. Сейчас, в 21 веке, социальные сети стали самыми важными. Социальные сети заняли доминирующее положение по размеру своей аудитории. Именно они ведут и задают тон аудитории, о чем думать, что делать. То, о чем мы думаем, именно оттуда — и именно в этом самая большая проблема.
В СМИ действуют определённые ограничения, что нельзя публиковать, либо ты хотя бы юридически ответственен. В социальных сетях ограничений значительно меньше, и есть возможность проще распространять фейковые новости.
– Социальные сети становятся очень благоприятной средой для распространения любой информации. Как вы упомянули, это очень сложно, когда человек гипотетически имеет право выкладывать в интернет любое изображение, высказывать любое мнение, и мы не можем этому помешать.
– Мы не можем это обуздать, но вопрос в том, должны ли мы это делать. Если ребенок ругается, один из способов остановить это — отрезать ему язык, и он перестанет говорить. Вопрос в том, будет ли такое решение правильным.
Нам следует понять – информации много, и свобода информации – великая ценность. Вместе с распространением информации приходит много мусора, который попадает нам в глаза и загрязняет наши умы. Мы должны смириться с этим, принять это, принять и двигаться дальше. Это сделает нас сильнее, чем если бы большой цензор говорил: „Вот хорошая информация, а вот плохая“.
Наиболее частая проблема с цензорами в том, что их воздействие ограничено. Со временем и чистое озеро превращается в болото.
– В книге вы приводите много исторических фактов, опираетесь и на международно-правовые документы. Один действительно важный документ Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций был принят в был принят в 1948 году – Всеобщая декларация прав человека. Он был ратифицирован в Литве 11 марта 1991 года Верховным Советом-Восстановительным Сеймом.
Статья 19 Декларации гласит: «Каждый человек имеет право на свободу самовыражения и свободу слова. Это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и право искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами, независимо от государственных границ.
Мы понимаем, что свобода слова тоже имеет определенные ограничения, потому что мы не можем разжигать ненависть. С другой стороны, отличить инакомыслящего человека от пропаганды иногда действительно сложно.
Как это сделать, где эти, пожалуй, самые очевидные ограничительные знаки и как жир делать, не нарушая основных демократических прав? Как вы упомянули, различные запреты, наверное, не обязательно помогут обуздать пропаганду, а если мы все-таки введем цензуру, то, наверное, дальше времен тоталитарных режимов мы не продвинемся. Где эта тонкая черта?
– Ключевое слово здесь – тонкие линии. Если бы они были не малозаметными, а ярко светящимися и видимыми, то, наверное, сама пропаганда не была бы эффективной. Все легко распознается в конкретной ситуации. Можно замаскировать пропаганду под маской свободы слова, выражения и разнообразия мнений. Есть много агентов с плохими намерениями, которые именно этим и занимаются, пытаясь заговорить и прикрыться демократическими ценностями, победить нас нашим же оружием.
Во время Холодной войны, с подписанием Хельсинкского акта в 1975 году, и капиталистический, и советский блоки договорились об одном. Они не будут создавать никаких препятствий для свободного потока информации.
Программы BBC на русском или других языках могли достигать территории Советского Союза, а программы Московского радио попадать на Запад. Логика была такова – люди сами выберут, что им подходит, а что не нравится.
Откуда взялась проблема? Проблема заключалась в том, что Советы посылали свои сигналы в Лондон, но мало кто их слушал, а в Советском Союзе все было как раз наоборот. Соглашение в итоге было нарушено.
В Виршулишкес и других микрорайонах Вильнюса были установлены глушилки, чтобы не было слышно «Голоса Америки». Человека можно соблазнить, а потом очень сложно доказать ему, что основа его информации, на которую он опирается, является ложной. Человек не захочет, чтобы ему сказали, что он ошибается.
– В книге вы также упоминаете разные виды пропаганды. Вы упомянули „белую пропаганду“, а есть еще „черная“, „серая“. „Черная“ звучит страшно, но, с другой стороны, это иногда искусственное повествование, откровенная ложь, вызывающая у человека реакцию отторжения.
А „серая“ пропаганда, пожалуй, более опасный вид, поскольку в ней ложь переплетается с определенными недомолвками и фактами правды, а также вмешивается информационный шум, который также пытаются создать пропагандисты. „Серая“ пропаганда, пожалуй, еще более опасна.
– Она самая эффективная. Представьте, что я скажу вам три факта, два из них будут истинными, а один — ложным. Найти этот один достаточно сложно, но он может повернуть историю в совершенно ином направлении. Поскольку «серая» пропаганда содержит значительное количество фактов, которые соответствуют действительности, людям легче потреблять такую информацию.
Мы вынуждены признать, что наш опыт и знания ограничены, нам приходится получать информацию по большей части от кого-то другого. Это может быть учитель, СМИ, социальная сеть, канал на YouTube или что-то еще, о ком мы ничего не знаем. Если вы мало знаете, вы получаете информацию, и вам приходится выбирать – верить или не верить.
Если вы получаете информацию, которая является «серой», вы получаете частично правильное, частично ложное сообщение. Пропагандисту проще всего склонить вас в нужном направлении, потому что это выглядит как истинное положение вещей. В этом большая проблема.
– Вы неоднократно упоминали прошлые времена, когда пропаганда была очень популярна. Как мы видим, она все еще процветает в различных формах. В вашей книге также заметно, что современная пропаганда Кремля переняла некоторые элементы нарратива советской эпохи. Меняется пропаганда, не меняются только ее цели манипулировать и воздействовать.
Чем современная кремлевская пропаганда отличается от советской? Можем ли мы сказать, что в пропаганде есть определённые веяния моды? Можно ли заново использовать некоторые нарративы?
Иногда действительно кажется, что с некоторых историй смахивают пыль и их используют снова и снова. Мы не раз слышали о якобы добровольном присоединении Литвы к Советскому Союзу, о том, что государства бывшего Советского Союза якобы не могут жить самостоятельно. Это повествование звучит не в первый раз. Можно ли сказать, что нынешняя пропаганда Кремля имеет сходство с советской пропагандой и в чем ее корни?
– У них бесконечно много общего. Во-первых, советская пропаганда была всепроникающей, шла как можно шире. Кино, СМИ, социальная жизнь...
Поскольку пропаганда была всепроникающей, то и у нас она во многом осела. Современная российская пропаганда использует именно те вещи, что осели в аудитории, потому что тогда она получает наилучшую реакцию.
В советское время говорили, что империалисты из Америки хотят захватить весь мир. Сейчас в России очень легко рассказать людям ту же историю, потому что она уже устоялась. А это уже материал, на котором можно строить собственное повествование.
Более интересна разница в пропаганде. Главный аспект заключается в том, что пропаганда советского периода была направлена на то, чтобы убедить в том, что советский режим, идеология и образ жизни были лучшими. Делайте все так, как говорит советская власть.
В России идут по более легкому пути. Пытаясь не убедить, а посеять сомнения. Все относительно, правды нет, мы не знаем, собирается ли Украина напасть на Россию или нет... Тогда можно все запутать. Цель не в том, чтобы убедить, что Россия хорошая, а в том, чтобы убедить, что все одинаково плохи. Это проще, чем убеждать, что Россия хорошая.
Второе новое, чему, вероятно, они научились на Западе, состоит в том, что лучший способ пропаганды — смешивать пропаганду с развлечением. Аудитория не всегда интересуется серьезными новостями, размер аудитории недостаточен. Лучше, например, создать фильм, пьесу, художественную книгу. Вы будете иметь некоторые дивиденды в долгосрочной перспективе.
– Часто, когда мы говорим о пропаганде, мы всегда упоминаем общество, определенные социальные группы людей как конструкт. Иногда кажется, что личность растворяется в среде, поскольку пропаганда воздействует как на личность, так и на группы людей. Иногда, как написано в вашей книге, один человек может не поверить в распространяемую идею, но общество и желание приспособиться все же работают.
Человек может внутренне не верить в идею, но внешне отождествлять себя с социальной группой. Означает ли это, что способность отдельного человека противостоять пропаганде более ограничена, чем у групп в обществе? Почему важно говорить с широкой общественностью о явлении пропаганды и достаточно ли говорить, или нам следует предпринять какие-то действия?
– Если один человек решит не мусорить, а все остальные будут мусорить, то улицы все равно будут замусорены. Ответ прост – масса определяет, как и что будет происходить. Отдельный индивидуум может иметь самые лучшие идеи, быть самым добродетельным, но если окружение ведет себя по-другому, он очень мало сможет повлиять на других своим хорошим примером. Это один аспект.
Другой аспект заключается в том, что человек ищет безопасности. Для него это как инстинкт или природа. Ему нужно идентифицировать себя с группой, чувствовать себя в ней в безопасности. Он боится быть белой вороной. Ведь это не очень хорошо, когда тебя все просто изолируют, не общаются. Поэтому он часто будет молчать, отождествлять себя, не говорить то, что хочет.
В пропаганде есть очень простая вещь. Вы можете думать, что хотите, но самое главное, что вы не говорите это другим. Если вы расскажете другим, начнете собирать вокруг себя группу единомышленников, то, может быть, вы измените свое поведение.
Российская общество запугано, кричащим о так называемой «спецоперации» позволено все. Те, кто выступает против, рискуют своим статусом, работой и доходом. Люди просто замыкаются в себе и доминирует одно мнение.
– В наши дни мы часто слышим термин о том, что то или иное заявление или выражение мнения было неполиткорректным. С одной стороны, с помощью политкорректности можно было бы избежать разжигания ненависти и пропаганды расизма, множества других явлений. Однако вы упоминаете в книге, что политкорректность сегодня имеет и негативный оттенок. Иногда это даже связано с ограничениями, паранойей и другими словами с негативным зарядом.
В чем заключается особый феномен политкорректности? Функционирует ли это как своего рода публичное порицание людей, когда люди пытаются избежать ярлыка расиста или сексиста? Возможно, иногда человек может просто проявить политкорректность и публично изложить одну точку зрения, а потом опубликовать совсем другую в своем личном пространстве, в социальных сетях.
– Сама идея была красивой. Но если говорить об обычных людях, то далеко не все из них обладают прекрасным красноречием, достаточными знаниями, возможностями. Если проблема важна для них, они хотят высказаться. Человек не может иначе выражать свои мысли, он не знает, не умеет. Если он высказывается, а вы его обвиняете: „Может быть, вы расист, ксенофоб, националист“, человек закрывается. Это затыкание чужого мнения.
Тогда вопрос очень прост: кто говорит, что идея политически правильна или неверна? И обычно говорят: „Я буду судьей, который решит, правильно ты говоришь или неправильно. Но если ты будешь говорить вопреки тому, что я люблю, то помолчите, говорить будут только я“.
Это силовая коммуникативная игра. Мы об этом говорим, пишем. Есть научные статьи. Следует понимать и быть может даже быть чуть терпимее, когда человек говорит не совсем корректно, не совсем уважительно. Мы должны понимать, что, возможно, он делает это в первый раз и не имеет способностей.
– Какой был бы лучший рецепт борьбы с пропагандой? Правда ли, что лучше пытаться отвечать правдой на пропаганду, чем создавать контркампанию против фейковой информации? Насколько мы сами обеспечиваем поводы для информационных атак, работает ли стратегия ответа на пропаганду пропагандой?
– Врач бы ответил, как лучше всего не заболеть. Наверное, это был бы здоровый образ жизни, когда вы занимаетесь спортом, не имеете вредных привычек, правильно питаетесь, тогда проблем быть не должно.
Мой ответ прост: знайте, что есть множество деятелей. Некоторые из них являются коммерческими, политическими агентами или агентами влияния других государств, которые попытаются повлиять на вас. Вы должны осознавать, что среда, из которой вы черпаете информацию, также находится под влиянием различных интересов.
Если это социальная сеть, то качество информации может быть любым. Если вы принимаете не сомневаясь, за чистую монету...
Если вы верите в теории заговора, это не мешает вам иметь детей и создавать бизнес. Не всегда ущерб виден сразу. Это как с курением: если вы выкуриваете сигарету изредка, то сначала проблем не будет, а если курите регулярно, то потом вас ждут серьезные последствия.
Самое это осознание делает вас более устойчивым. Пропаганда может охватывать различные сферы жизни: экономику, политику, социальные вопросы, войну. У нас не может быть универсального пакета, который был делал нас готовыми на все случаи жизни. Вы должны иметь общую умственную стойкость и знать, что такое происходит.
