В населенном пункте под Купянском, рядом с блокпостом, журналисты 15min встретили женщину, стоявшую рядом со своими старыми «Жигулями», в которых сидела маленькая девочка.
«Вы из этого поселка?» — спросили ее журналисты.
«Да. Точнее, я была отсюда. Вот где был мой дом. Сейчас там ничего нет. Все сгорело. Вы сами видите», — отрезала женщина.
Она не хотела говорить дальше или называть свое имя.
«Сколько я ни разговаривала с журналистами… Никто не помогает. Никто не может мне помочь», — сказала она, отворачиваясь.
Вячеслав, которому на вид 45 лет, ходивший во дворе своего сгоревшего дома, встретил журналистов чуть теплее.
Его отец, который тоже ходил по развалинам, также предложил попридержать бегающих во дворе собак, чтобы они не удумали напасть на незваных гостей от страха.
Пытались сжечь все
Семья Славика жила тут же, под Купянском, в квартале частных домов. Дом его семьи, в отличие от многих, был кирпичный, двухэтажный.
В просторном дворе был сарай, теплица, огород, стояли две машины. Но теперь от всего имущества семьи ничего не осталось.
Прислонившись к сгоревшей машине, Славик вспомнил, как русские вошли в Купянск в начале масштабного вторжения и как в сентябре начали отсюда бежать. По его словам, очень помогло вооружение, предоставленное Западом.
„Все шло сюда в огромных количествах, целая орда – ревели «Камазы», над нами летала авиация. А потом, в течение двух дней, наши люди с двумя французскими гаубицами выгнали оттуда разбитую русскую армию. Русские оставили все. Заглохла техника, не заглохла, сломалась, все оставили: «Камазы», «Уралы», цистерны», — сказал мужчина, указывая в сторону российской границы.
По его словам, еще до середины сентября русские решили уничтожить все вокруг себя.
«Начали тут все жечь 6 сентября. Та сторона сгорела в первый день, а наша на следующий день. Украинские военные уже подходили. И российская авиация начала все жечь. Настоящий ад начался. Бомбы с такими парашютами падали повсюду.
Я прибежал 7 сентября, сын был дома. Отец увез маму накануне вечером, все поспешили спрятаться в подвале. Прибежал, слышу взрывы. Я выбежал со стороны сада и увидел, что крыша дома уже горит и пламя распространяется дальше.
Думал, что еще спасу свою «Волгу». Я увидел, что шины автомобиля горят. Я тоже думал, что выеду со двора даже с горящими шинами, но не было кардана, не завелась, поэтому осталась здесь гореть», — рассказал он.
На данный момент его семью приютили родственники. Говорят, проживут вместе до весны, а потом не знают, что будут делать.
«У моего брата до сих пор есть дом. Требуется хороший ремонт, но, может быть, мы будем жить там. Главное — пережить зиму, а потом как-нибудь», — сказал Славик.
В ответ на вопрос, не попытается ли он восстановить свой дом, он только покачал головой.
«Нет… В Купянске нет ни стройматериалов, ни денег, ничего. Не на что построить хотя бы средний дом», — пояснил он.
Однако уезжать из Купянска он тоже не планирует, потому что, по его словам, «деваться некуда».
«Уехать и жить в общежитиях, подвалах? Это жизнь? – вопрошал мужчина.
После бомбежек они ничего не боятся
Многие украинцы, пережившие бомбежки, утверждают, что больше не испытывают никакого страха. Славик из таких. Он заверил, что больше ничего не боится.
«После февральских взрывов, нынешних авиаударов я уже ничего не боюсь. Мне остается только один путь — в небеса», — поднимая голову сказал Вячеслав и махнул рукой.
Он помнит, как украинские военные, стоявшие поблизости, сначала пытались предупредить, что приближаются российские самолеты и начнется бомбежка. Однако через какое-то время жители стали игнорировать опасность – привыкли.
«Идешь к себе с ведрами, слышишь, как кричат наши ребята: «Воздух!» Уже видно, что «воздух», но что делать? Проверяешь, не долетели ли осколки, и идешь дальше. Я приехал сюда однажды, чтобы собрать документы, потому что они остались. Мой отец кричит, чтобы я возвращался, потому что мы слышим приближающийся второй самолет.
Сначала я сказал, что буду продолжать. Но я всё же развернулся, спрятался за колодцем. Если бы я не развернулся, я бы остался здесь. Я встал из-за колодца, посмотрел, на спине не осталось одежды, все ободрано», — рассказал мужчина.
По его словам, в феврале украинская армия пыталась бомбить мосты, чтобы не дать россиянам подойти к Купянску. Тогда от взрывов вылетели окна, но это было не так страшно.
«По сравнению с тем, что сделала Россия… Вот где стоял БТР (бронетранспортер — ред.). Он тупо сжег все, что мог. Вот где была ферма. Сено было приготовлено для двадцати коров. Так подожгли его. Всю ночь мы тушили пожар. Мы сохранили сарай, урожай картошки, но приехал тот БТР и все „порешал“ – сравнял с землей», – рассказал украинец.
А зачем все сжигать, если уже начинаешь отступать? «Не знаю», — ответил Славик.
О российской армии он отзывался с насмешкой.
Вот где была ферма. Сено было приготовлено для 20 коров. Так подожгли его. Всю ночь мы тушили пожар. Мы сохранили сарай, урожай картошки, но приехал тот БТР и все „порешал“ – сравнял с землей.
«Российская армия — это не солдаты, они не хотят воевать. Какие из них воины, когда важно забрать молоко у людей, поймать раков и поесть. Обвесятся ножами, ходят высокомерные и «важные». Пошел и забрал кроссовки у сына, сосиски у людей», — рассказал Славик.
«Кто эти трупы считает»
Количество погибших и раненых в войне между Украиной и Россией тщательно скрывают обе стороны.
После поражения российской армии под Угледаром неделю назад даже пророссийски настроенные так называемые военные журналисты жаловались, что русские потеряли сотни своих бойцов из-за плохого командования. В свою очередь Минобороны России сообщило, что потери 155-й бригады морской пехоты, участвовавшей в боях под Угледаром, составляют 1% погибшими и 7% ранеными.
Между тем, Генштаб Вооруженных сил Украины (ВСУ) уверяет, что Россия уже потеряла на Украине почти 80 тысяч военнослужащих. Проверить эти цифры сложно, тем более что при активных боях на нескольких линиях фронта вряд ли даже возможно объективно подсчитать всех погибших. И где еще и те, кого просто невозможно обнаружить или распознать после взрывов.
Вячеслав, встреченный под Купянском, рассказывая журналистам о потерях русской армии, только усмехнулся: «А кто ж эти трупы считает?»
«Было трое русских солдат, двое убежали, а один спрятался в яме у меня во дворе, когда взорвалась бомба, его засыпало землей. Теперь он лежит у меня в саду под землей. Кто его посчитает?» – спросил мужчина.
После того, как украинская армия освободила Харьковскую область, многие улицы и дороги были усеяна телами российских солдат.
Волонтер Елена, которая сопровождала журналистов 15min в Харьковскую область, видела тела погибших российских солдат после доставки сюда гуманитарной помощи неделю назад.
Украинцы склонны называть вывод российских войск из Харьковской области позорным побегом, российское руководство между тем называло это «стратегической перегруппировкой и отходом на более удобные позиции».
Однако оставшаяся исправная и сгоревшая боевая техника свидетельствует о том, что отход из Харьковской области не был в действительности стратегическим.
Накануне поездки журналиста 15min в освобожденные населенные пункты Харьковской области один из десантников, украинский военнослужащий, входящий в состав штурмовых сил, сообщил, что русские оставили только работающей тяжелой техники около в количестве около 100 единиц.
«Бригады вошли, выбирали и охраняли, а потом потащили в части. Часть техники даже вызвала споры между бригадами», — с улыбкой рассказал 15min боец, подразделение которого также участвовало в освобождении Харьковской области.
«Мы увидели трупы за домом, вызвали службы, чтобы собрали. Во-первых, из-за зловония, а ведь могут распространяться и болезни. Кроме того, нам нужно обменять их на тела наших солдат, которых держат русские. Поверьте, тех россиян никто не захочет собирать, но иначе украинцы не найдут тела своих погибших и не смогут их похоронить», — пояснила Елена.
Вместе с Еленой журналистов сопровождали бойцы подразделения «Кракен» бригады «Азов», которые также принимали участие в освобождении Харьковской области. Они подтвердили, что нашли много тел российских солдат после освобождения Купянска.
«Один просто лежал на дороге, его никто не оттаскивал какое-то время. Вот так все и ехали по нему – «Камазы», машины, мотоциклы. В конце концов, он куда-то исчез, видимо, его кто-то оттащил», — сказал боец «Кракена».
Вячеслав сказал, что не знает, сможет ли он спокойно жить после освобождения Харьковской области.
«Если эта орда не вернется с российской границы, все будет хорошо. А если она вернется, то весь Купянск будет таким», — заверил Славик, указывая на свою сгоревшую машину.
