Я хорошо помню, как начался новый этап войны для меня лично. Был понедельник, 10 октября, я только что отвел своего сына-третьеклассника в школу. Он вприпрыжку побежал в бомбоубежище: незадолго до этого в Киеве объявили воздушную тревогу.
Большинство киевлян в ту пору тревоги игнорировали: их объявляли по пару раз на день, но с июня взрывов в городе не было. Вот и я прямо возле школы разговорился с мамой нашего одноклассника. И тут прозвучал первый взрыв, а сразу за ним второй. Мы быстро распрощались, и я нырнул в метро.
Взрывы, которые мы услышали, прозвучали в центре Киева. Одна российская ракета ударила по перекрестку прямо возле университета, другая – по детской площадке в парке рядом.
Большинство же ракет и дронов в тот день были нацелены на объекты энергетической инфраструктуры – электростанции, теплоэнергоцентрали, трансформаторные подстанции по всей территории Украины, и, в частности, в Киеве. В некоторых районах города пропал свет – новости с такими заголовками тогда еще были в диковинку.
Воронку на перекрестке в центре залатали буквально на следующий день после удара. Яму в парке зарыли еще через пару дней, хотя дети к тому времени уже приспособили огромную дыру в земле для своих игр.
Настолько же оперативно ликвидировать последствия ударов по энергообъектам было невозможно по определению.
Тем более, что последующие недели показали: эти удары не были случайными. В отсутствии заметных успехов на линии фронта российская армия принялась методично лишать украинцев света, и по энергообъектам в Киеве и под Киевом начало „прилетать“ практически каждую неделю.
Нужно признать, определенные успехи в войне против украинской энергетики у россиян имеются: утро прошлой пятницы без света встретили 450 тысяч киевских квартир, а на днях мэр города Виталий Кличко допустил, что этой зимой в столице возможен полный блэкаут и киевлянам, возможно, придется выехать из города.
И хотя подобные сценарии пока что проговариваются властями скорее как теоретически возможные, сегодня жизнь в Киеве сильно отличается от той, какой она была до 10 октября.
„Отключенный“ город
Главное слово, прочно вошедшее в лексикон киевлян за последние недели, – „отключения“. За это время они узнали, что отключения электроэнергии бывают плановыми и аварийными, стабилизационными и веерными. В теории они чем-то отличаются, но на практике выглядят абсолютно одинаково: у тебя дома пропадает свет, а иногда и вода.
Опять же теоретически на специальном сайте ты можешь ввести свой адрес и узнать, в котором часу твой дом будет отключен и когда свет включат обратно, но с реальной жизнью эти графики часто не имеют ничего общего. Позавчера мой слот был с двенадцати утра до четырех дня, а отключили с девяти до одиннадцати. И потом еще с половины первого до трех.
Сегодня света может не быть восемь часов, завтра десять или двенадцать. На позапрошлой неделе один день не отключали вовсе.
Многие киевляне перестали пользоваться лифтами. В некоторых домах в кабинах появились „кризисные наборы“ – в картонных коробках может лежать какая-то нехитрая снедь, детская игрушка, питьевая вода, пачка успокоительного, если у кого-то из пассажиров случится приступ клаустрофобии, и пустая пластиковая бутылка для отправления физиологических нужд.
Если у тебя газовая плита – ты счастливчик: в самом худшем случае приготовление ужина будет происходить при свечах. Сам ужин – тоже, разумеется.
И это еще хорошо, если твоя квартира оборудована газовой плитой. Если у тебя плита электрическая, качество твоей жизни сильно падает. Одна моя знакомая заваривает кофе с вечера и наливает его в термос – на случай, если утром не получится вскипятить воду.
В каждой киевской квартире появился запас снеков, питьевой воды и отдельно воды для слива унитаза.
Без связи
Заодно с обычными квартирами жертвами отключения становятся и вышки мобильных операторов. Недавно я где-то читал, что в теории каждая из них должна быть оборудована автономным резервным источником питания. Может, где-то оно так и есть, но в моем спальном районе вышки стоят на крышах обычных домов, и когда мой район отключают, перестают работать и они.
Поэтому, когда свет отключают, исчезает любой интернет – и домашний, и мобильный. Но кроме того, пропадает и обычная мобильная связь. Стационарных телефонов во многих киевских квартирах уже давно нет, поэтому с каждым отключением сотни тысяч жителей моего района оказываются в „цифровой пустыне“.
Мой сын завел в своем телефоне отдельную папку для игр, в которые можно поиграть без интернета. Коллега с работы говорит: пока есть свет, нужно не забыть накачать из „Нетфликса“ сериалов часов на пять-шесть, с запасом. В этих обстоятельствах, конечно, пригодятся мощные пауэрбенки или зарядные станции для ноутбуков – они уже давно стали дефицитом в киевских магазинах электроники.
О кризисных ситуациях – что делать, если, допустим, придется вызвать скорую помощь в условиях отсутствия любой связи, – мои знакомые предпочитают не думать.
Зато мобильную связь не отключают в метро. Уже не раз видел, как люди расстилают туристический коврик на ступеньках моей станции метро и на несколько часов уходят в работу.
Но больше всего нынешний Киев отличается от „старого“ с наступлением сумерек. Темнеет сейчас рано, уличное освещение с целью экономии электроэнергии работает в крайне щадящем режиме, и даже на Подоле, который остается центром ночной жизни города (точнее, вечерней, ведь с 23:00 начинается комендантский час), после шести вечера царит темень.
Без света или без вас? Без вас
Российская пропаганда утверждает, что удары по украинской энергетической инфраструктуре нарушают логистические цепочки снабжения передовых частей ВСУ и, таким образом, имеют военное значение. Украинские и западные эксперты возражают: мол, никакого влияния на положение дел на фронтах эти удары не имеют, а их главная цель – деморализация украинского общества и формирование в нем запроса на скорейшее окончание войны на условиях России.
Читайте по губам. Без газа или без вас? Без вас. Без света или без вас? Без вас. Без воды или без вас? Без вас. Без еды или без вас? Без вас.
Косвенным подтверждением этого тезиса можно считать недавнее заявление заместителя секретаря российского совбеза Дмитрия Медведева.
„(Украине) Надо признать правомерность требований России в рамках СВО (специальной военной операции – так в России называют войну, развязанную против Украины) и ее результаты, отраженные в нашей Конституции (очевидно, имеется в виду признание Киевом легитимности „присоединения“ к России Запорожской, Донецкой, Луганской, Херсонской областей и Крыма). И тогда со светом наладится“, – написал Медведев 28 октября в своем телеграм-канале.
В Киеве соглашаться на такие условия не намерены.
„Даже сквозь непроглядную тьму Украина и цивилизованный мир четко видят эти террористические акты. Умышленные и циничные ракетные удары по гражданской критической инфраструктуре. Никаких военных объектов“, – заявил еще в сентябре, когда Россия нанесла „пробные“ удары по энергетической инфраструктуре на востоке страны, президент Украины Владимир Зеленский.
„Читайте по губам. Без газа или без вас? Без вас. Без света или без вас? Без вас. Без воды или без вас? Без вас. Без еды или без вас? Без вас. Холод, голод, темнота и жажда – для нас не так страшно и смертельно, как ваши „дружба и братство“, – говорил Зеленский в своем обращении к украинскому народу. С того времени позиция официального Киева не изменилась.
Тем более, что аналогичного мнения по поводу происходящего придерживается и украинское общество. Результаты соцопроса, проеденного 21-23 октября Киевским международным институтом социологии, свидетельствуют: 86% украинцев считают, что необходимо продолжать вооруженную борьбу против России, даже если массированные обстрелы украинской территории продолжатся.
А даже поверхностное изучение мемов на тему отключений света, которые в огромных количествах распространяются в соцсетях, позволяет прийти к выводу: это именно та ситуация, когда цифры не врут.
