Я до сих пор не знаю, кто в этой истории прав, а кто виноват, кто преступник, а кто пострадавший, кто заговорщики, а кто жертвы возможного заговора.
 |
| Andriaus Ufarto/BFL nuotr./A.Račas |
Я знаю неоспоримые факты: два человека убиты и два погибли при странных обстоятельствах. Я знаю, что эти, по моему мнению, странные смерти официально признаны естественными, однако мне, учитывая все обстоятельства и контекст, они все равно кажутся странными. С другой стороны, я не знаю фактов, которые позволили бы сомневаться в выводах экспертов, (среди которых, кажется, были и никак не связанные с Литвой).
Я знаю, что в течение последних двух лет после того, как, по моему мнению, при довольно странных обстоятельствах погиб А.Усас, основной осью всей истории стали не четыре смерти, а судьба маленькой девочки.
Еще знаю, что об этой девочке и о сложных отношениях ее матери Л.Станкунайте с Д.Кядисом пресса писала еще в феврале 2007 года. Знаю, что тогда писали о конфликтах, насилии, сестре Д.Кядиса Н.Венцкене и ее муже адвокате А.Венцкусе. Но ничего о педофилии или растлении девочки.
Я немало знаю о последовавших за эти судебных процессах и решениях судов. Не одно из них я прочитал от начала до конца. Как и представленные вниманию общественности выводы экспертов, письма девочки и ее матери.
Я знаю и о событиях 23 марта 2012 года, я внимательно пересмотрел видеоматериал, снятый 17 мая.
Казалось бы, я достаточно информирован для того, чтобы хотя бы себе ответить на все возникающие вопросы и окончательно определиться.
Но не могу. Даже имея в наличии достаточно информации, я все еще сомневаюсь.
И тогда возникает простая, но вместе с тем очень сложная дилемма: что делать дальше?
Ответ на вопрос также сложно простой: поверить.
Поверить тем, кому я добровольно передал свое право решать за меня: судьям, прокурорам, полицейским, экспертам, специалистам по защите прав детей, психологам, наконец – министрам и членам сейма. Проще говоря, я решил поверить государству, гражданином которого я являюсь. Несмотря на то, что не все мне в этом государстве нравится, что я бы многое изменил, если бы только мог, что многое из того, что происходит в этом государстве, вызывает у меня сомнения.
Может быть, делая такой выбор, я ошибаюсь. Но в любом случае, вероятнее всего, обвинять я должен буду только себя – ведь это я создавал то государство, в котором сегодня живу. Я выбирал членов сейма, принявших законы, которыми руководствуются судьи, прокуроры и специалисты по защите прав детей. Я выбирал президентов, которые назначали судей, принимающих сегодня решения в уголовных и гражданских делах, и подписывали законы, которые принимали в сейме.
Я знаю, что у меня всегда была возможность голосовать по-другому, я мог вообще не голосовать, я мог протестовать, когда мною избранные поступали не так, как я надеялся и хотел. Также я знаю, что не все возможности были мной использованы.
И зная все это, удивляюсь таким, как, например, Д.Куолис, С.Стома или В.Ландсбергис, которые, имея такие же возможности, решив не верить государству, так легко смиряются.
Ведь могли бы хотя бы попытаться. Если на самом деле не верят и не доверяют.
