В редакцию 15min.lt Борис Макаров пришел с целой сумкой документов.
Глаза этого полностью седого мужчины уже давно потухли. Сейчас в них горит только огонек жажды мести и смешавшегося с беспомощностью отчаянием.
ДТП, после которого умерла его жена, произошло еще в июне 2005 года. Оно было настолько очевидным, что, казалось, тут даже разбирательства никакого не нужно – только соблюсти предусмотренные законом судебные формальности.
Однако уже как семь лет мужчина обивает пороги различных инстанций с криком о помощи и надежде на правосудие.
Однозначная авария
Борис и Глафира Макаровы – обычная среднестатистическая семья. Он – авиационный инженер, работавший в Вильнюсском аэропорту или по контрактам за рубежом. Она – сотрудница турагентства.
 |
| B. Makarovo nuotr./Глафира Макарова. |
«Все произошло 12 июня 2005 года. Мы возвращались с дачи, была очень хорошая погода, субботний день. На дороге было всего две машины. Авария произошла на перекрестке Жалюю ежеру и Бальсю. Там автобусное кольцо. Автомобиль преступника стоял практически на остановке, хотя это запрещают правила. Внезапно он сорвался с места и выехал прямо передо мной на главную дорогу и занял правую сторону. Я пошел на обгон, но он резко свернул в поворот и подрезал меня. Потом он будет говорить, что вообще никого не видел на дороге», - вспоминал события тех дней Борис.
Виновник аварии – это Викторас Мажейва. Он директор строительной компании Virbarta, которая известна своей работой на группу Vilniaus prekyba. Это предприятие участвовало в строительстве Maxima, Ermitažas, Euro vaistinė и других известных объектов.
Сразу после аварии, по словам Б. Макарова, В. Мажейва не обратил никакого внимания на пострадавших. «Он выскочил из машины и сразу начал звонить по телефону и с кем-то консультироваться. В тот момент у меня мобильного телефона с собой не было. Я просил его: вызови «Скорую», женщина пострадала. Ноль внимания. Только через некоторое время он вызвал полицию. И только полиция – это тоже зафиксировано – вызвала «Скорую помощь». Возможно, эта задержка повлияла на исход травмы. Время было потеряно», - продолжал мужчина.
Приехавшие полицейские неофициально сразу сказали – дело однозначное. Выскочил на главную, подрезал, совершил ДТП. Никаких вопросов быть не может.
Суд обвиняет в сговоре
Казалось бы, простое уголовное дело (оно автоматически становится уголовным, если причинен вред здоровью), но оно затянулось надолго. «В июне произошла авария, и только в мае следующего года прокурор подписал обвинительный акт. Я интересовался работой прокуратуры – им на такие дела отводится максимум полгода, потом продление только с санкции вышестоящих органов», - рассказывал житель Вильнюса.
За это время супруга Бориса Макарова уже потеряла 60% трудоспособности. Первые дни после аварии женщина как-то держалась, но через месяц у нее начались нарушения речи, потом памяти, потом резкое ухудшение здоровья и паралич, а в ноябре прошлого года Глафиры Макаровой не стало.
Супруг Глафиры сам стал учить Уголовно-процессуальный кодекс, оформлял различные прошения от имени жены, просьбы в суд, заявления, но за все это время на имя Глафиры Макаровой, по его словам, не поступило ни одного положительного ответа.
Сейчас Борис прямо говорит, что подозревает прокурора и судей в сговоре с обвиняемой стороной. «Первый судья, Олегас Зайцевас (судья первого участкового суда – прим. Ред), начал работу с нарушения законодательства. Закон требует, чтобы сначала был заслушан обвиняемый. Это закон. Нельзя менять очередность. Но он начал заслушивать сначала свидетелей. Но ведь после этого обвиняемый может скорректировать свою линию. Это грубое нарушение. Это как пример», - продолжал рассказывать Б. Макаров, показывая различные документы и протоколы слушаний, которые принес с собой.
«Несмотря на медицинские документы о наличии инвалидности у потерпевшей, прокурор попросил у суда для обвиняемого самую мягкую статью – как за легкое причинение вреда здоровью. В обвинительном акте говорилось, что нарушитель, например, никогда не подлежал административной ответственности. Несмотря на то, что в деле лежит документ из полиции, где написано, что он ежегодно нарушает ПДД. Более того, после последнего раза в тот момент не прошло и года. А это отягчающее обстоятельство.
Нарушения касались превышения скорости – а это злостное нарушение, но в обвинительном акте говорится, что вообще он никогда не штрафовался. По приговору этот человек белый и пушистый, никогда административно не наказывался. Открытая ложь», - на стол Б. Макаров выкладывает документы: обвинительный акт и приговор суда, где действительно написано, что В. Мажейва никогда не совершал административных правонарушений, а рядом справка из полиции, в которой полностью противоположная картина. Прадва, В. Мажейва тогда сразу погасил штрафом свое превышение скорости.
Адвоката не было?
По словам мужчины, в таком духе процесс продолжался до самого конца. Потерпевшей стороне даже не выделили адвоката. «Судья не пускал к протоколам, мне не давали документов. Мне адвоката назначила служба правовой помощи, но не сообщила об этом и не проконтролировала адвоката. Суд в лице уже второго судьи Пашкевича отказался защищать права моей жены и отказался назначить ей адвоката – это зафиксировано в протоколе. При этом я не просто просил. Я ссылался на законы, на пункты», - показывая очередные документы, говорил потерпевший.
 |
| Juliaus Kalinsko/„15 minučių“ nuotr./Борис Макаров |
По его словам, иногда дело доходило до анекдота. Например, 116 статья Уголовно-процессуального кодекса говорит об аресте имущества обвиняемого в счет погашения ущерба потерпевшему, если в итоге будет доказана вина обвиняемого. Однако судья постановляет – просьбу истца отбросить. Формулировка – «в деле нет данных об имуществе обвиняемого».
«Так кто тебе мешает найти и арестовать имущество – ведь так написано в законе – найти, и арестовать. Там все сказано очень четко. Я даже не должен обращаться. Но ничего не было», - злится сейчас мужчина.
Не согласен с экспертизой
Мужчина не согласен и с выводами обследования своей супруги, которое провели на третий день после аварии. В своем заключении судмедэксперт пишет, что повреждения оцениваются как «незначительные для здоровья», что из-за, дальше цитата из заключения, растяжения мышц шеи здоровье будет нарушено на срок более 10 дней.
Что такое «будет»? Он что, астролог? Это что, экспертиза или гороскоп? Кто может принять такую экспертизу? Только идиот, или заинтересованный человек
«Что такое «будет»? Он что, астролог? Это что, экспертиза или гороскоп? Кто может принять такую экспертизу? Только идиот, или заинтересованный человек, - говорит Б. Макаров. - Я настаивал на том, что экспертиза сфальсифицирована, была справка об инвалидности, о потери 60% трудоспособности в результате травмы, что уже не может считаться как «незначительный вред здоровья». Это очень тяжелая степень урона здоровью. В документах и правилах проведения экспертизы четко написано, что если потеря трудоспособности более 30% - это следует считать тяжелым последствием и вредом здоровья. А там: будет болеть 10 дней. А почему десять дней? Может, пять?! В общем, это не документ. Он не соответствует ни закону о судебной экспертизе, ни другим нормам».
Позже на повторной экспертизе настоял прокурор. Однако тогда мужчина был не согласен с ее назначением. По его словам, хватало итак доказательств, что тяжелое состояние супруги – из-за аварии.
Б. Макаров подозревает, что обвиняемой стороне, которая, судя по всему, «почувствовала, чем дело может пахнуть», как раз нужно было новое заключение, что авария не причем. Поэтому, как предполагает мужчина, обвиняемая сторона резко меняет тактику и через прокурора добивается повторной экспертизы.
«Я обжалую решение о повторной экспертизе и направляю документы в окружной суд. По закону, на любую мою просьбу – правомерную или нет – должно быть письменное решение суда. По закону, если решение отклоняется и оно неправомерное, я должен получить как ответ, так и свою жалобу назад. В итоге окружной суд мою жалобу не рассматривает, никакого решения я лично не получаю. Жалобу я свою тоже не получил до сих пор. Окружной суд не принимает вообще никакого решения, оставляя тем самым невыполненным решение судьи О.Зайцеваса о праве обжаловать его решение. Вместо этого уже потом в деле я нахожу бумажку, которую написал бывший сослуживец по советскому Минюсту О. Зайцеваса, председатель отдела уголовных дел Окружного суда Владас Никитинас . В ней он пишет, что решение судьи Зайцеваса обжалованию не подлежит. Посмотрите в этой бумажке, а я по-другому ее назвать не могу, это не документ, тут нет даже исходящего номера. Это записка на салфетке, которая составлена с грубейшими нарушениями (показывает бумаги – прим. Ред.). Может считаться эта бумажка официальным документом, если она даже не зарегистрирована в канцелярии окружного суда и не имеет исходящего номера? Но судье на это наплевать, у него есть задача вытащить обвиняемого на легкую статью, и он ее выполняет», - доставая очередные документы, продолжал Б. Макаров.
Судья новый, все по старому
В итоге нервы у Б. Макарова не выдержали, и он пишет отвод судье. Отвод судья Зайцевас не удовлетворяет, но самоустраняется как бы по собственному желанию. За дело берется новый судья – Валерий Пашкевич.
«Несмотря на то, что судья сменился, дело было продолжено. Хотя по закону (ст.223 УПК ЛР), если меняется судья, то все дело должно начинаться заново. С нуля. Все решения прежнего судьи должны быть решены заново . Но не тут-то было! Приходит судья Валерий Пашкевич, заместитель председателя первого суда. Он уголовное дело начинает рассматривать не сначала, а продолжает с того, чего достиг О.Зайцевас», - говорит Б. Макаров.
Повторная экспертиза подтверждает старые выводы. В итоге суд выносит приговор, где виновник аварии получает уже описанный штраф, а семья Макаровых не доказала, что болезнь связана с аварией.
Конверт из прошлого
«У меня случился нервный срыв. Я был истощен от бессилия перед судейским беспределом, от всей этой лжи, оттого, что судья не останавливается перед нарушением законов и ты для него не пострадавший, а пустое место, с которым он сделает все что захочет. И ему не указ ни Конституция, ни закон, ни присяга, ничто.
У меня случился нервный срыв. Я был истощен от бессилия перед судейским беспределом
Я приговор тогда не получил. Я вышел из строя на четыре месяца. Лечился своими силами. Кое-как пришел в себя. Выздоровев, сразу пришел в суд и получил на руки приговор, в котором прочел прямую ложь и фальсификации судьи В. Пашкевич, прикрытые именем Литовской Республики. Я пытался потом обжаловать приговор, но мне сказали, ну а где же ты был, время обжалования то вышло», - говорил Б. Макаров.
Однако в законе говорится, что в некоторых случаях обжаловать можно и по прошествии времени. Но Б. Макаров не мог доказать, что он болел, не было медсправок, поэтому оставалось надеется, что вышестоящий суд не оставит без внимания очевидные нарушения.
Тогда потерпевшими были уже две стороны – сам Б. Макаров и отдельно его супруга. Если мужчина еще получал хоть какие-то бумаги, то его супруга из суда, по его словам, вообще ничего не получала. Приговор она не получит до своей смерти. На том основании, что приговор Глафире Макаровой не был вручен, его обжалуют.
«Она писала, что не получила приговор, что хочет его обжаловать, но обжаловать нечего – потому что его просто нет. В итоге судья уже окружного суда Антанас Гайдялис присылает повестку в суд, где должно было решаться разрешат обжаловать, или нет.
Заседание назначено на четвертое число. Но повестка приходит шестого (копия с остальными документами есть в редакции – прим. Ред.). Заседание прошло еще до того момента, как была получена повестка. Где тут закон? По закону нельзя принимать решение, не уведомив о рассмотрении. Такое решение незаконно. Даже если оно было бы положительным для нас – оно незаконно», - указывает на очередное нарушение Б. Макаров.
Власти не интересно
После фиаско в судах Б. Макаров в отчаянии начинает рваться во все властные инстанции, забрасывая жалобами Генеральную прокуратуру, Верховный суд, Совет судей, Министерство юстиции, Сейм, контролеров Сейма, президента, пройдены практически все причастные к совершению правосудия структуры.
Просьба ко всем была одна - «рассмотрите жалобу, остановите судебный произвол, восстановите справедливость, а судей О. Зайцеваса и В. Пашкевича за нарушение Конституции Литвы отстраните от должности». Отовсюду были получены практически одинаковые ответы - судьи независимы и никому не подотчетны.
В канцелярии президента Литовской Республики ознакомлены с вашим мнением, что судьи Пашкевич и Зайцевас должны быть уволены
«Я написал письмо президенту. Представил все доказательства судебного произвола и нарушений литовских законов, все обосновал. И получил прелестный ответ - «В канцелярии президента Литовской Республики ознакомлены с вашим мнением, что судьи Пашкевич и Зайцевас должны быть уволены», - вот Вам и вся борьба президента за соблюдение законности и справедливости», - смеется мужчина, показывая ответ из президентуры.
«Когда я услышал, что Партия труда собирает митинг за честную Литву, за правосудие, я принял участие в этом митинге. Я видел, как партийные функционеры с трибуны пламенно говорили, как они ратуют за народ и готовы биться за справедливость. Тогда я некоторым из них написал. Вот, например, написал Виргинии Балтрайтене. Написал 25 марта. Как в никуда. Никакого ответа. Ноль. Дальше – Стасис Шедбарас, глава комитета по правопорядку, ответа нет. Ирена Дягутене - глава Сейма, сама женщина. Но второе лицо в государстве тоже не тронула судьба другой женщины - инвалида, чью судьбу растоптал судья В. Пашкевич и другие причастные судьи. Ответа конечно нет и от И. Дегутене. Хоть бы написали что-то типа как министр юстиции, «спасибо, ознакомились».
«Скажите лучше, кто ответил?», - спрашиваю мужчину.
«Никто, ни один. Мы политикам нужны лишь однажды, в день выборов, а потом требования людей, в том числе сладкие слова обеспечить справедливый суд будут забыты, дальше популистских обещаний дело не пойдет. Вы еще удивляетесь тому, что происходит в Гарляве?
Без адвоката – автоматический проигрыш
Мы умышленно дали высказаться на страницах портала Борису Макарову без всяких пояснений между строк. Однако чем дальше разбирались в этом деле, тем оно становилось менее очевидным и более запутанным. Не все оказалось так однозначно и железобетонно, как рассказывал сам Борис Макаров.
Учить самостоятельно Уголовный Кодекс, считать, что ты лучше в нем разбираешься – это автоматический проигрыш
Адвокаты и юристы, с которыми удалось проконсультироваться по этому вопросу, сделали однозначный вывод, который и можно считать моралью всей этой истории – учить самостоятельно Уголовный Кодекс, считать, что ты лучше в нем разбираешься – это автоматический проигрыш. Выстраивать свою линию без помощи профессиональных юристов – верх легкомыслия. И даже если не было средств для адвоката, нужно было одалживать, брать кредит, продавать имущество – что угодно, но доверить линию поведения в суде специалисту.
Наши юристы, которые просмотрели принесенные в редакцию документы, нашли сразу ряд эпизодов, где Борис Макаров неправильно интерпретировал законы. Во-первых, гнев на судей. Судьи могут руководствоваться только официальными заключениями экспертов. В них очень четко говорится – болезнь началась до аварии, она никак не связана с ДТП. Какое решение может принять судья, если перед ним такое заключение? Тогда уже потерпевшему нужно злиться на экспертов, обвинять их в коррупции, но уж точно не на судью. Во-вторых, несмотря на слова Б. Макарова, даже в принесенных документах стоят ссылки на всевозможные исследования состояния здоровья женщины. Мужчина до этого рассказывал, что никаких проверок не проводилось и все делали наобум. Но ссылки на всевозможные томографии головного мозга и т.п. есть.
Мы не будем цитировать выписки, поскольку там прописаны диагнозы, но в солидной пачке бумаг мы еще нашли один документ. Вернее, его концовку. На 4 листе медицинского заключения, уже от 2010 года, говорится, что «родные начали замечать нарушение здоровья пациентки в начале 2005 года». Т.е. до аварии. Сам Борис Макаров утверждает, что его супруга была полностью здоровой до ДТП.
Еще момент: сам потерпевший (или лучше его адвокат) должны были доказать, что до аварии Г. Макарова была полностью здоровой, однако мужчина предоставлял в суд справки из больниц и поликлиник только после аварии, а истории болезни до 2005 года как будто и нет. По крайней мере, так получается, если судить по имеющимся в редакции документам, а они не все, что затрудняет делать однозначные выводы.
На самом деле перечислять можно долго. Даже просьбы в верховный суд и иные документы Б. Макаров писал на русском языке. Ему автоматически отвечали: «ваша просьба составлена не по форме». Естественно, отклоняли. Но это совсем не означает, что суды в сговоре. Просто есть правила.
В своих требованиях, по словам юристов, потерпевший также сделал ошибку. Сумма требований – 200 тыс. литов. Такие суммы не присуждают, по словам адвокатов, даже после умышленного убийства. Меньшую сумму при грамотном поведении эта семья могла бы отсудить.
Кстати, в приговоре судья указывает, что дело может быть возобновлено в гражданском порядке. Однако этим Б. Макаров пока не воспользовался и продолжает настаивать: суды – это мафия.
По данным 15min теперь уже против Б. Макарова возбуждено дело за клевету и оскорбления. Но это уже совсем другая история.
Андрюс Кутрявичюс, представитель по связям с общественностью и СМИ Первого Вильнюсского участкового суда:
Странно, что пострадавший ищет правду в редакциях, а не решает этот спор судебным путем. К тому же, он умалчивает кое-какие обстоятельства,. Которые, видимо, для него не удобные.
Приговор В. Мажейве в связи с аварией, во время которой был нанесен незначительный урон здоровью обоим пострадавшим, был вынесен 22 мая 2008 года. Виновнику вынесен штраф в размере 30 минимальных окладов. Пострадавший мог обжаловать приговор в апелляционном порядке в течение 20 дней.
Пострадавший, который участвовал в судебных заседаниях, на оглашение приговора не явился, поэтому приговор был отправлен ему регистрированным письмом, Однако конверт вернулся с отметкой, что его не забрали. Примерно через полгода он обратился с просьбой восстановить срок для подачи документов. В своей просьбе пострадавший объяснил, что не смог подать апелляцию в срок в связи с плохим самочувствием, однако никакими документами не подтвердил, что болел. Поэтому просьбы обоих пострадавших были отклонены. Это решение было обжаловано в вышестоящем суде, но и там оно было отклонено.
Спор в этом деле возник в связи с тем, что пострадавший стремился, чтобы виновник был осужден по причине тяжелого ухудшения здоровья пострадавшей
Закон предусматривает, что стороны дела (как и пострадавший) должны интересоваться ходом дела. Как я уже отмечал, пострадавший знал о готовящемся объявлении приговора, однако на него не прибыл, также не интересовался, какое решение принято в отношении виновника.
В суде это дело рассматривалось два года (примерно год шла комиссионная экспертиза). Суд не может комментировать, почему так долго шло досудебное расследование, но должен подчеркнуть, что случаи аварий могут быть и очень сложными, в которых проводится по несколько экспертиз.
Спор в этом деле возник в связи с тем, что пострадавший стремился, чтобы виновник был осужден по причине тяжелого ухудшения здоровья пострадавшей. Однако как в заключение специалиста, так и в комиссионной экспертизе, назначенной судом, было признано, что состояние здоровья пострадавшей обусловлено ее болезнью, но это не последствие аварии, поэтому у суда не было никаких оснований переквалифицировать действия обвиняемого.
Хочу отметить, что пострадавший неверно трактует 233 статью УК ЛР, в которой отмечаются случаи смены судьи. Новый судья может и не вызывать всех свидетелей заново, а только словесно объявить показания этих лиц.
