«Из 2-ого блока мы планируем выгрузить 500 кассет с использованным ураном. Но нет места для их хранения», - показывая дорогу в сторону гардероба, сказала наш гид Ина Даукшене.
Твердые или жидкие радиоактивные отходы хранятся здесь же – на территории электростанции. Не только смертельно опасное использованное ядерное топливо, но и все, что «попробовало» радиацию, даже обыкновенные перчатки. Одни отходы нужно хранить 30 лет, другие – 300. А использованное ядерное топливо – до тех пор, пока живо человечество.
Огромная, дышащая радиацией зона. Трудно осознать, до какой мощи она бы разрослась, если бы на том месте, где в советское время была выровнена площадка для 3-ьего блока ИАЭС, вырос монстр времен независимости – Висагинская атомная электростанция.
Несколько километров – три пары обуви
Театр начинается с гардероба, атомная электростанция – тоже. В тесной комнате раздеваемся до нижнего белья. Надеваем белые хлопчатобумажные рубашки, засовываем их в широкие штаны, всовываем ноги в большие ботинки – необходимо как можно тщательнее прикрыть тело.
Все оставляете в гардеробе – телефоны, кошельки, другие вещи, - строго предупреждает гид. – Во время экскурсии ходите там, где разрешено, ни к чему не притрагиваетесь
Несколько шагов до следующей комнаты. Здесь на полу выстроена новая порция обуви – резиновые шлепки. «Только, переобуваясь, не становитесь босыми ногами на пол», - предупреждает гид.
Еще несколько шагов вперед, и нас ждет третья пара обуви – на толстой резиновой подошве. Также – вторая одежда: толстые хлопчатобумажные рубашки, длинные штаны, закрывающая уши шапка. Остается надеть шлем, и длившаяся 20 минут процедура переодевания завершена.
«Все оставляете в гардеробе – телефоны, кошельки, другие вещи, - строго предупреждает гид. – Во время экскурсии ходите там, где разрешено, ни к чему не притрагиваетесь».
Нашу группу сопровождает не только она, но и специалист из Отдела физической безопасности. В его кармане – радиометр. Если он зафиксирует увеличившийся уровень радиации, экскурсия сразу завершится.
Залезаем на «пятачок»
По стеклянному коридору мы идем по направлению к 1-ому энергоблоку. Он был остановлен 31 декабря 2004 года, ядерного топлива здесь уже нет. Но в этот блок мы не попадем – гид объяснила, что там ведутся «каждодневные работы», поэтому посторонним вход запрещен.
В узком коридоре протяженностью в полкилометра мы поворачиваем к остановленному 31 декабря 2009 года 2-ому энергоблоку, в котором все еще хранится ядерное топливо. Пока что – ничего особенного: трубы под потолком, голубые крашеные стены, множество закрытых дверей и начерченные на полу линии. Гид гасит свет, и линии начинают светиться. «Если вдруг пропадет электричество, нужно будет быстро бежать. И придерживаться направления, которое указывают линии», - объясняет она.
Одни двери в этом коридоре особенные. За ними скрывается то, из-за чего была закрыта ИАЭС – граффито-водный ядерный реактор RBMK-1500. Он все еще жив, все еще дышит. Работники электростанции ласково называют его «пятачком». «Почему? Потому что он круглый, похож на свиной пятак или пятикопеечную монету», - улыбается гид и призывает наступить на реактор.
Ноги предательски дрожат на «пятачке». Шуточки о привкусе металла во рту и светящихся ареолах мгновенно угасают.
Словно кипящий чайник
Все оставляете в гардеробе – телефоны, кошельки, другие вещи, - строго предупреждает гид. – Во время экскурсии ходите там, где разрешено, ни к чему не притрагиваетесь
«Реактор – это словно постоянно кипящий чайник, - гид пытается как можно проще объяснить принцип работы сложных технологий. – Под вашими ногами – песок, бетон, сталь, графит, вода и т.д. Также – стержни управления, которые впитывают избыточные нейтроны. И 1661 кассета, длина которых – 11 метров. В каждой из них помещается 110 кг насыщенного урана, который «работает» в среднем в течение 5 лет. Только тогда выбирают кассету. В реакторе циркулирует техническая вода. Раскаленная при помощи ядерного топлива она превращается в пар, он идет в турбогенераторы. Реактор поднял температуру воды в озере Друкщяй на три градуса. Изменилась фауна, флора. Но сейчас все понемногу возвращается в свою колею».
Гид указала на гордость работников электростанции – машину по перегрузке топлива. Это какая-то труба, на которой яркими красками нарисован журавль – символ Висагинаса.
«Эта «труба» особенна тем, что выделяющую тепло кассету можно выбрать и вставить, не останавливая реактор. Но сейчас это уже не имеет значения… Все оставляете в гардеробе – телефоны, кошельки, другие вещи, - строго предупреждает гид. – Во время экскурсии ходите там, где разрешено, ни к чему не притрагиваетесь».
Роковое число - 100
В конце зала, в котором хранится реактор, под металлическими плитами скрывается водный канал, ведущий к бассейнам, расположенным за стеной. Туда уходят кассеты с использованным ураном, которые мокнут в течение пяти лет. Только после этого использованное ядерное топливо можно грузить в железобетонные контейнеры, толщина которых 3 метра, и везти во временное хранилище. Но контейнеры – не вечные, они безопасны только в течение 50 лет.
Выслушав на «пятачке» получасовую лекцию, мы спешим к специальному аппарату, чтобы проверить, какую дозу радиации мы получили. Прикладываем ладони – чисто: на экране почти у всех загорается ноль. Но при проверке подошвы обуви у всех разные цифры – 0, 7, 10, 16, 18, 28, самая большая цифра – 42. Сопровождающий нас специалист по физической безопасности успокаивает: возникает угроза здоровью, если на экране загорается цифра 100.
Тихо, но звенит в ушах
Следующая остановка экскурсии – Машинный зал. Здесь стоят четыре турбины с генераторами мощностью 800 МВт. Длина каждой из них – 40 метров, ширина – 8,7 метров, высота – 5,2 метра. Эти метры ничего не говорят, пока ты не встанешь рядом с турбиной и не почувствуешь себя муравьишкой.
Зал настолько длинный, что не удается охватить взглядом. Вглядываешься, вглядываешься, но где он кончается – не видно. Представить его размер поможет одна цифра – в этом зале помещаются различные трубы длиной 190 км.
Царит такая тишина, что даже звенит в ушах. Только где-то изредка слышится удары одинокого молотка. «А еще недавно жужжащие турбины поднимали такой шум, что невозможно было разговаривать», - вспоминает гид.
Вдруг мы понимаем, что за этот час, пока мы ходили по электростанции, мы встретили всего нескольких работников. «В былые времена их было 5 000, сейчас осталось 2 130. Работаем в три смены. Работает электростанция или нет – картина такая же: людей не видно. За исключением утра, когда все идут на работу, и времени обеда, когда группами поворачивают в сторону столовой», - говорит гид. И приглашает посетить последнюю точку экскурсии – по ее словам, «мозг электростанции».
С советских времен
 |
| V.Voskoboinikovo nuotr. /В реакторном зале - получасовая лекция |
«Мозг электростанции» - это пульт управления энергетическим блоком со множеством кнопок и экранов. Таких электростанций – две. Для таких посетителей, как мы, открыт «мозг» 1-ого, уже закрытого блока. Все же на пульте еще мигают несколько кнопочек – контролируется, как работают системы сигнализации, отопления, освещения, слива, вентиляции. Пульт и не пахнет современными технологиями: видно, что сохранился с советских времен. И стулья просиженные, обветшалые.
«Здесь постоянно работали 5-7 человек и начальник смены – самый главный человек на электростанции, - рассказывает гид. – Работали поднявшиеся по карьерной лестнице работники, самые лучшие специалисты. А сейчас за этим пультом присматривает только один человек. Мы его и называем начальником». «Что вы, я только простой сторож», - скромно отвечает работник охраны, названный начальником.
Перед выходом гид показывает нам еще устройство – установленную за пультом сейсмологическую станцию, постоянно измеряющую колебания поверхности земли.
Легко не вырвешься
если бы был услышан вердикт «заражено». Первый пункт: «Идти в душ». Второй: «Если ситуация не изменилась, немедленно вызывайте начальника смены
По тем же коридорам мы возвращаемся в гардероб. Использованная одежда мгновенно отправляется в мешок, бежим тщательно мыть руки. Но из атомной электростанции так легко не вырвешься. «Сейчас будете общаться с англоговорящей женщиной», - загадочно улыбается гид.
По одному проходим через ворота, измеряющие уровень радиации. «Повернитесь передом, поднимите руки», - слышится команда на английском языке, медленно считают до десяти. Следующая команда – повернитесь спиной. Снова считают. В конце концов, констатируется: «Чисто».
На двери висит инструкция, объясняющая, что бы было, если бы был услышан вердикт «заражено». Первый пункт: «Идти в душ». Второй: «Если ситуация не изменилась, немедленно вызывайте начальника смены». Третьего пункта нет.
Кстати, возможно, это и совпадение, но настолько буйно растущих комнатных растений здесь, в отличие от находящихся в отделенных от энергоблоков помещениях зданий комплекса, видеть не приходилось.
Атомный город
Жители Висагинаса – одни из наиболее активных сторонников строительства Висагинской атомной электростанции (ВАЭС). Но после беседы с местными жителями сложилось впечатление, что только немногие из них верят, что она все же появится.
Знаете, это как вера в Бога: веришь или нет. А как там на этом небе на самом деле – неизвестно
«Знаете, это как вера в Бога: веришь или нет. А как там на этом небе на самом деле – неизвестно», - улыбнулся Сергей, с которым удалось заговорить на улице. Ирония судьбы: его отец, прибывший из России в Литву, строил ИАЭС, а Сергей сейчас ее разрушает. «Будем разрушать до зеленой лужайки с коричневыми пятнами – хранилищами и захоронениями радиоактивных отходов. Конечно, если такие будут оборудованы. Столько денег в это вложено. Может, банкноты в землю закапывают? – усмехнулся мужчина. – Мы размышляем с коллегами: может, нужно было законсервировать нашу электростанцию, а не разрезать на кусочки, как сейчас».
Жители Висагинаса японцев в своем городе еще не видели, но об их планах уже слышали. «Им не подходят ни наши школы, ни детские садики, ни дома. Свои будут строить. А может, и забором от нас отгородятся. Будем жить, как индейцы в резервате», - возмущалась спешащая в торговый центр Елена.
Кстати, торговых центров в Висагинасе хватает – работающие на ИАЭС люди все еще получают достойную зарплату. Хотя и не такую, как после взрыва на Чернобыльской атомной электростанции. Якобы после этой катастрофы зарплаты выросли настолько, что работники ИАЭС мешками несли деньги в дом.
Хотя какими бы богатыми они ни были, жители Висагинаса живут только в многоквартирных домах. Все 26 000 человек. В городе есть только один частный дом, но и тот стоит пустой – не находятся покупатели, у которых есть миллион литов.
В Висагинасе, который стали строить в 1975 году, почти нет одинаковых дворов, но есть общее – во всех оборудованы детские площадки, под окнами раскачиваются сосны. Улицы – широкие и без ям. А желая отдохнуть, жители Висагинаса тянутся к Висагинскому озеру. Не боятся они и озера Друкщяй, вода которого охлаждает реакторы. Особенно жители любят собираться на противоположном берегу, с которого видна электростанция. Говорят, что оттуда открывается прекрасный вид на их «кормилицу».
При строительстве города был выбран проект «Мотылек». С высоты птичьего полета видно, что он на самом деле похож на мотылька. Только без одного крыла. Это «крыло» должно было появиться вместе в 3-ьим блоком ИАЭС. Но после взрыва в Чернобыле все перевернулось с ног на голову.
