- Витас, Вам нравится Рождество?
- А что такое Рождество?
- Праздник рождения Иисуса Христа.
- Меня ничто не связывает с Христом.
Уже 10 лет Витас не считает время. Никуда не спешит по утрам. Нигде не работает. Не умывается. Не меняет одежду. У Витаса нет дома, куда он мог бы вернуться. У него нет людей, которые ждали бы его возвращения. Единственное прибежище – скамейки в центре Вильнюса, которые уже много лет заменяют ему дом.
- Вы будет праздновать Новый Год и Рождество в одиночестве?
- В Новый Год я обычно сплю.
Утро
Надоедливые солнечные лучи пробудили Витаса от глубокого сна и заставили его приоткрыть один глаз. Новый день. Мужчина вновь закрыл глаза – тело напомнило, что никуда торопиться не надо. Через несколько мгновений он вновь стал погружаться в сладкий сон – одно и немногих оставшихся в жизни удовольствий. Но вскоре оглушающий шум разбудил Витаса. Раздраженный, он открыл глаза и, морща лоб и щурясь от яркого света, попытался найти виновников его пробуждения. Витас недовольно буркнул, увидев два столкнувшихся автомобиля, возле которых молодые люди громко выясняли отношения. Витас вздохнул – больше заснуть не удастся.
Он медленно, но решительно перевернулся на спину. Вытерев повисшую слюну, Витас задумался, какой сегодня день. Но вскоре желудок прервал мысли громким урчанием и напомнил, что настало время о нем позаботиться.
Витас осторожно опустил правую ногу на землю. На мгновенье передохнув, то же самое проделал с левой. Тогда, придерживаясь одной рукой за спинку скамейки, медленно оторвал свое тело и сел. В ту же секунду о себе напомнила и голова – боль нещадно давили виски. Скривившись от боли, Витас выругался. Опустив голову и схватив ее обеими руками, он немного подождал и огляделся вокруг.
На улице Вокечю жизнь кипела. Суматоха подсказывала, что время уже обеденное. Одни, торопливо шагали, устремив взгляд вперед, другие позволяли себе роскошь медленно прогуливаться, наслаждаясь солнечной погодой.
Взгляд прохожих непременно задерживался на Витасе. Требовалось несколько мгновений для того, чтобы они сумели отвести глаза. Но Витас не видел никаких взглядов. За много лет жизнь научила его не замечать устремленных на него любопытных, критических, презрительных глаз.
Мужчина протер глаза – они словно были полны песка. Потом он заметил свою черную шапку, которая слетела с его головы во время сна. Эту шапку Витас носит даже летом. Прошлой зимой ее подарил один знакомый таксист, желая спасти голову Витаса от холода. Но копна его волос так велика, что шапка даже не закрывает ушей. Схватив свой головной убор, Витас натянул его. Было невыносимо жарко, но руки не поднялись, чтобы снять куртку, а только распахнули ее побольше. Витас вытер пот с шеи и, подвинувшись в сторону прохлады, исходившей от тени растущих рядом деревьев, продолжил лениво сидеть.
Во рту совершенно пересохло, и это напомнило Витасу о кофе, который он так любит. Черный, с двумя ложками сахара. Подумав об этом, мужчина взял висевший на шее мешочек и, высыпав его содержимое на ладонь, принялся считать - 3 лита 46 центов.
Жажда победила – мужчина решил начать ежедневное путешествие. Но в тот момент, когда он уже хотел встать, его глаза увидели мизинец, вылезший из дырки грязного черного носка. Витас взглянул на другую ногу – на ней тоже не было ботинка. Послышалось грязное ругательство.
Украли обувь
Настроение испорчено. Ночью кто-то, пока он спал, стащил его Crocs. Витас знает – теперь по самой жаре ему придется идти по улицам Вильнюса в старых синтетических полудлинных ботинках. Кроме того, ночью он плохо спал.
- Что с носом? – ужасаясь кровоточащей ране, спрашиваю я.
- Ничего. А что?
- Ужасно выглядит.
- Может, прыщи?
С помощью мобильного телефона фотографирую лицо Витаса. «Ага, и правда ужасно», - увидев свое изображение, соглашается он.
Познакомьтесь: Витас Йонас Марцинкявичюс. Прозвище – Принц. Человек, за всю свою жизнь обросший легендами. Одни слышали, что он очень умен. Другие – что очень богат. Третье рассказывают, что Витас вкладывает в копну волос стакан – для поддержания формы. Бывший одноклассник сказал, что однажды прикурил Витасу сигарету. Подруга не раз видела его пьющим кофе около роскошного столичного ресторана Sant Valentino. Коллега мне рассказал, что видел, как Витас накричал на прохожих. Сестра заметила, что он часто говорит сам с собой. Не один знакомый видел, как посреди ночи Витас готовился ко сну на одной из скамеек на площади Лукишкес.
На скамейках Витас провел одну пятую своей жизни. Они являются домом для человека, возраст которого перевалил за четвертый десяток. Скамейки – это все, что у него есть. Два года Витас спал «то там, то здесь». 8 лет каждую ночь он возвращался на площадь Лукишкес. Здесь он выбрал скамью, наиболее отдаленную от шумных улиц. Сейчас ночами Витаса можно увидеть свернувшимся на одной из скамеек на улице Вокечю.
Круглый год в одной одежде
Витас иной. Он выходит за рамки, установленные общественностью. Не только потому, что круглый год он спит на скамейке. Витас не работает. Не причесывается. Он много лет не моется и не меняет одежду. Он никогда никуда не спешит. Часто не знает, который час.
В его распорядке дня нет никаких планов. Все свое время Витас проводит, бродя по центру Вильнюса, пределы которого никогда не покидает.
- Так и гуляете весь день, без цели? – пытаюсь я понять.
- Почему без цели? Цель – выжить.
Облик Витаса ошеломляет. Особенно, если на улице лето. Пока другие, раздевшись, прячутся от солнца и изнывают от жары, Витас, словно бросая вызов палящему солнцу, не снимает своей меховой куртки, которая зимой его спасает от стужи. Под ней еще прячется длинный, растянутый почти до колен вязаный свитер. Ноги он прячет под местами порванными черными спортивными штанами.
Взгляды устремляются на Витаса не только из-за его не соответствующей погоде одежды. Внимание привлекает огромная копна растрепанных волос. Спутанные волосы вызывают двоякое чувство: неприлично длинные, слипшиеся, приобретшие необычную форму, они заставляют инстинктивно поморщиться. И в то же время создается иллюзия, что это не волосы, а шапка. Мало кто проходит, не обернувшись. Так поступила и я, впервые увидев этого мужчину. По правде, я не поленилась обернуться и проводить его взглядом, удивляясь его прическе.
- Это правда, что иногда в волосы вставляете стакан?
- Раньше. Сейчас уже нет.
Детский смех
Витас – это неотъемлемая часть Вильнюса. Он настолько сроднился с этим городом и его улицами, что кажется, будто без этого человека столица бы потеряла частицу своего достояния. Витас все время ходит один – уверяет, что у него нет друзей. Он отрекся от дружбы, потому что он иной, нежели другие люди улицы с похожей судьбой. Словно стыдясь тех людей и их образа жизни, Витас убежден – его история особенная. У нее есть оправдание.
Этого высокого крепко сложенного мужчину знают множество столичных жителей. Одни ужасаются ему и стараются держаться подальше, другие жалеют и пробуют ему помочь. А третьи пугают им своих детей. Попадаются и просто любопытные – им интересно, кто он такой и почему так выглядит.
Неопрятная, длинная, мелко вьющаяся борода и усы прибавляют Витасу немало лет. Но большие, невероятно голубые глаза, светлый взгляд и ровная кожа на лице выдают, что под оболочкой из рванья прячется молодой человек. На широком лбу видны несколько глубоких морщин. На него падают спутанные, жирные кудри. Если хорошо вглядеться, среди них можно заметить несколько седых волос, которые словно извиняются за то, что выпадают из общей картины. Под всклокоченными волосами нашли приют небольшие уши.
Светлые брови открывают крупный, но совпадающий с пропорциями лица нос. Вокруг глаз – множество мелких морщинок. На фоне покрасневших верхних век выделяются длинные и светлые ресницы. Каждый раз, когда губы Витаса расходятся в улыбке, предательски обнажаются раскрошившиеся передние зубы, которые открывают еще одну истину: жизнь надавала ему таких пощечин, о которых большинство хорошо пахнущих и аккуратно одетых горожан даже не имеют представления.
Из грязных рукавов показываются широкие, загорелые кисти, их венчают всегда аккуратные короткие ногти. Витас немного неповоротлив, напоминает огромного медведя, только что вылезшего из берлоги после спячки. Но хромота и привычка горбиться говорят сами за себя – неповоротливость он не унаследовал, а приобрел со временем, когда ему не хватало сил устоять перед трудностями судьбы.
Витаса отличает и его взгляд. Вопреки всем ожиданиям, его взгляд не отупевший. Он живой, сильный и загадочный, не позволяющий до конца понять, где сейчас витают мысли этого человека – словно сторожевой пес, охраняющий дверь в только одному Витасу известный мир. Он смело смотрит в глаза – иногда лукаво, словно забыв, что такой взгляд не сочетается с его внешностью, иногда странно – словно общаясь с только ему видимой аудиторией. Иногда любопытно, но всегда без злости. Даже когда начинают сыпаться непонятно кому адресованные ругательства, взгляд Витаса остается веселым.
От Витаса исходит постоянное зловоние. Ужасная смесь пота, сигарет и всех его жизненных неудач. Словно он, как губка, впитал в себя не только смрад немытого и уставшего за 10 лет тела, но и наполнился всеми запахами своей окружающей среды: начавшей гнить возле его скамейки крысы, присевшего рядом и не дающего покоя алкоголика, никак не уходящей из центра столицы вони канализации.
А смеется Витас звучно и по-детски весело. Особенно когда скажет какую-нибудь только ему понятную остроту. Тогда Витас, не стыдясь раскрошившихся зубов и улыбаясь во весь рот, начинает громко хохотать.
Продолжение читайте завтра.
