Роли воспитателя детского сада добросердечного Трошкина и главаря шайки уголовников по кличке Доцент сыграл тогда Евгений Леонов. Теперь эта роль досталась Сергею Безрукову. Он, правда, трансформировался в актера-аниматора, развлекающего детей в торговом центре, и современного бандита — некое подобие Саши Белого.
"МК" поговорил с актером накануне премьеры, пишет mke.ee.
— Сергей, не страшно было браться за роль «со шлейфом»?
— Мы не пытались кого-то переиграть и к легендарной комедии относимся коленопреклоненно. Мне позвонил режиссер Саша Баранов, с которым мы работали на «Участке», и я поначалу был настроен скептически, ведь ремейки не всегда бывают талантливыми. Тем более что у нас такого рода попытки воспринимаются как покушение на святое. Так было и с продолжением «Иронии судьбы». Но в процессе разговоров с Сашей мы стали фантазировать и в конце концов решили сделать новое кино, не похожее на прежний фильм... А про Евгения Павловича Леонова я скажу, что он был многогранным актером, сыграл трагические роли, и это при том, что он обладал невероятным комедийным даром.
— Какая же бездна отделяет первый фильм от второго... Как мы изменились за это время?
— Да, произошло колоссальное количество изменений. Отношения между людьми стали другими, порой жесткими, негативными. Как часто мы оскорбляем друг друга — и это уже стало нормой... То, что раньше считалось неэтичным, сейчас воспринимается как нечто вполне приемлемое. Мораль улетучилась. Мы живем в жесткое, циничное время. Раньше люди хоть во что-то верили. Кто-то в Бога — хотя в советские времена открыто об этом говорить было нельзя, тем не менее в церковь ходили. Кто-то верил в победу коммунизма на всей земле, в то, что возможно создать огромное государство, где человек человеку друг, товарищ и брат. Нельзя говорить только о том, что царили исключительно лживая идеология и сплошное лицемерие. Нет! Верили свято и искренне. И до сих пор старшее поколение уверено в том, что раньше было лучше. Людям спокойнее было. Они ходили в кино и смотрели советские фильмы. Работали гигантские предприятия, которые сейчас закрыты. Огромное количество добрых людей готово было протянуть руку помощи нуждающемуся в ней. Существовали даже товарищеские суды — не циничные, направленные не на уничтожение человека, а наоборот, бравшие людей на поруки. Сейчас это смешно звучит, как фильм-утопия, фантастика. Вспомните знаменитого «Афоню» гениального режиссера Данелии. Все это было. Комедии и шутки были сообразны той действительности. Доброе было время, несмотря на огромное количество диссидентов, засилье «серых кардиналов» в штатском...
— А отношения между мужчиной и женщиной сильно изменились, как вы считаете?
— Раньше влюбленная пара долго ходила за ручку. Был огромный конфетно-цветочный период. Вначале свадьба, а потом уже все остальное. Секс, конечно же, был. Но само это понятие было другим. Главное — страсть и любовь. Были вместе — разбежались. Теперь это нормально! Никто за это не осудит. Это как пойти перекусить. Говорить о том, что сейчас не существует представления о том, что такое любовь, тоже неправда. Она есть. Просто отношение к сексу было другим, более деликатным и ответственным. Вот хорошее слово: ответственное! Сейчас свобода в отношениях, свобода слова, причем даже разнузданная. Интернет стал второй властью, чуть ли даже не первой. Что там пишут, сколько источается лжи и клеветы — такого, по-моему, не было ни в какие другие времена.
— Чувствуете ностальгию по ушедшему?
— Она возникает — людям хочется вернуть то время, хотя бы постоять с ним рядышком. Отсюда возникают ремейки, чтобы хоть как-то напомнить о прошлом. Вспоминаю, какое счастье я испытал, работая на фильме «Ирония судьбы. Продолжение», когда попал на улицу Строителей, дом 25... Я, Сергей Безруков, оказался в декорациях «Иронии судьбы» — и почувствовал себя ребенком. Мне было грустно, когда я вспоминал себя, то, как сам смотрел, вместе со всей страной, под Новый год легендарный фильм Эльдара Рязанова. Я попал во время, которое ушло безвозвратно. Мы знаем и любим старых «Джентльменов», а молодежь — нет, ей уже интересно другое. Она мыслит совершенно иным монтажом. Ей нужна стремительность действия, все должно быть гораздо быстрее, чем тогда. А я наслаждаюсь тем, что можно никуда не торопиться. Вспомните «Осенний марафон», когда сидят втроем Евгений Леонов, Олег Басилашвили и шведский переводчик: «Хорошо сидим!». Они действительно хорошо сидели. Сейчас бы уже вскочили, стремительно побежали куда-то...
— Если бы вы на машине времени переместились на съемочную площадку первых «Джентльменов», что бы было? Чего нет в вас, но было в актерах прежних времен?
— Если бы я переместился туда, то тихонечко бы стоял и наблюдал за игрой великих актеров, учился у них. У нас разные роли, да и люди мы разные. Мой Трешкин — для нашего с вами времени. Я бы вообще побольше добавлял в кино добра, тот прежний юмор, без которого невозможно представить старые комедии. Мы к этому стремились, и у нас, как мне кажется, получилась не пошлая, а хорошая, добрая картина, где есть люди, их судьбы, где рассказывается человеческая история. Я и согласился участвовать в этом проекте, потому что снимал Саша Баранов. Знал, что он не будет гнаться за стремительным монтажом, даст возможность остановиться и посмотреть друг другу в глаза.
— Вам просто везет на двойников. Тут сыграли двоих героев с одинаковым лицом, над вами «надругались» в продолжении «Бригады», выставив вместо вас дублера, да и сами вы сыграли Высоцкого, вернее, его маску...
— Двойники есть в нашей жизни. Это не открытие. Самый излюбленный жанр в стране — это пародия. Они были и в советские времена, но сейчас их миллион. Мы не пародировали своих героев, не пытались копировать. Нельзя этого делать. Мы не пародисты в этой истории. Мы играли совершенно других людей и пытались найти свои образы в той старой истории.
