«Нужно надеть маску чудища»
– На самом деле я вырос в интеллигентной семье, – будто оправдывается Никита Джигурда. – В нашем доме мат не звучал. Но я припоминаю, как я первый раз попал маленьким в больницу и медсестры нашли у меня переделку стихов Пушкина. Я вставлял в них нецензурные слова. С этого все началось.
В 19 я стал выходить к памятнику Ленину и петь песни против коммунистической системы. Когда в Киев приезжал Брежнев, всех буйных собрали и поместили в психиатрический дом. Психиатр у меня спросил, кем я себя считаю. Я сказал: «Я – гений. Я – продолжатель дела Пушкина, Лермонтова и Есенина». Тогда он поставил мне диагноз психоманиакальный психоз. Но на самом деле даже экстрасенсы подтвердили, что я – гений.
– Это когда?
– На съемках одной из программ, зрители ее скоро увидят. Там собрались маг, экстрасенс, шаман, психолог, криминолог. Они не знали, кто перед ними находится. Должны были определить сами: кто-то волос просил, кто-то – ноготь. Хиромант – ладонь. И все до единого сказали, что я – человек уровня Сальвадора Дали, Пушкина. Говорят, он – гениальный чувак, мы его вычислить не можем, он не подчиняется ни одной религии, ему нужно свою религию создавать. Я уже давно об этом и сам говорю.
– Зачем вы материтесь в книгах?
– Мат – это защитная реакция для того, чтобы не растоптали. Нужно надеть маску чудища. Мой первый сборник стихов был выпущен в рамках «Золотой серии поэзии». Но он остался незамеченным. Когда я показал его старшему сыну, он мне сказал: «Папа, ты – как Пушкин. Так же скучно и неинтересно». Я спросил: «Сынок, а что тебе интересно?» Он ответил: «Каста», Шнур, группа «Х...й забей». Я послушал и понял, что нужно говорить так, чтобы не могли не услышать. Когда мой сын услышал одно из первых стихотворений этого сборника, он сказал: «Папа, перепиши слова». А мама сказала: «А если заменить на приличные слова?» Я говорю: «Мама, вот мой приличный сборник, но кому он нужен?»
– Священники вас называют атеистом, грозят адом…
– Я не атеист. Я знаю, что все мы – боги, если говорить религиозным языком. Ведь мы дети Божьи. А если мы боги, то мы не рабы. Я уже давно предлагаю парадигму всеобщей греховности заменить на парадигму всеобщей божественности. Давайте возьмем теорию русских космистов и сделаем ее национальной идеей. Я – бог, моя жена – богиня. Так же, как и все люди – боги. Но не дают сказать, вырезают фразу «Я – бог» и спрашивают критиков: что вы можете сказать на этот счет? Так что давайте вставать с колен. Запомните, мы не рабы, а – боги.
«Эрнст запретил программу об Анисиной»
– Это правда, что вам предлагали стать лидером оппозиции?
– Да! Но я же дядька мудрый. Я им ответил: кто не стоит в коленно-локтевой позиции, тот сам и есть духовный лидер оппозиции. Меня звали во все партии, просили выйти на площадь. Но они сами не могут между собой договориться, поэтому я в этом участвовать не хочу. Я хотел выйти к суду, когда дело Pussy Riot слушали. Марина, когда узнала, давай реветь: я все бросаю, прилетаю к тебе, только никуда не ходи. Она же знает мой характер. Мой малой в этот момент бежит на балкон и врезается лбом в окно. Ему зашивают рану, и я остаюсь с ним. Как будто свыше не пускают. А кто дальше будет дело продолжать, если меня посадят?
– В свое время вы были персоной нон грата на «Первом канале». Ситуация уже разрешилась?
– «Первый канал» был закрыт для меня после «Последнего героя». Мы подписали один контракт о моем участии в телешоу, а когда прилетели на съемки в Панаму, выяснилось, что правила совсем другие. Они хотели, чтобы я сыграл пахана на зоне, девок зажимал, курицу таскал. Я им сказал: «Ребята, вы что?» Говорят: «Мы вам будем платить не десять тысяч долларов в неделю, а двадцать». Стоп. Когда играешь роль в кино – это одно. Как говорится, один раз не пид...с. А здесь я – какой есть, Никита Джигурда, и буду изображать варвара? Не буду! Они сказали: «Тогда мы скажем, что вы струсили». Мне все равно!
В прошлом году французы давали деньги, чтобы к 35-летию Марины Анисиной, уникальной русской француженки, сделали программу на «Первом канале». Эрнст запретил. Как же, у нее муж – Никита Джигурда, о нем ничего положительного делать нельзя. Прошел год, и все изменилось. Недавно звонят, в «Модный приговор» приглашают. Мы вам деньги заплатим, костюмы подарим. Сразу спросил: «В чем под...ка?» Ни в чем. У вас же сейчас такой рейтинг.
«Х...ня эта ваша мода»
– Судя по одежде, изменить ваш имидж им так и не удалось!
– Я перед тем, как «прокурор» говорил в мою сторону, сразу предупредил: «Задумайтесь, я могу сделать и сказать то, что ваши клиенты до меня не говорили. Х...ня эта ваша мода, лохотрон. Когда за сумку нужно отдать пять–десять тысяч евро и за ней еще очереди стоят – это не мода, а подмена понятий. На мне майка за тридцать долларов, и ничего!» Можно быть интересным и без моды. Когда я в постель любимую кладу, я ее раздеваю. И творец создал Адама и Еву обнаженными, а мог бы сразу одеть в гуччи, х...чи… Я на «Модном приговоре» им поддался. Не могу обижать женщин! Посмотрим, что получится. От них чего угодно можно ожидать!
– Сейчас обсуждают, что вы живете за счет жены, вынуждены книги на Арбате продавать…
– Интересная история вышла. Мне звонят, говорят: давайте выйдем на Арбат, вы будете книги подписывать людям, а мы снимем это, программу сделаем. Я согласился. Выходит передача, говорят: Джигурда вышел на Арбат книжки продать. Так как народ на него не идет, сам зарабатывать не может, живет за счет Анисиной. Ну это пи...ц, ребята. Анисина звонит: «А ничего, что я три года в декрете была и вообще не работала». Я к этому привык.
Когда иду на ТВ, готов ко всему. Я же все равно свои пять копеек вставляю. У кого есть глаза и уши, услышат, что я не придурок, а прикидываюсь придурком. Меня часто хотят сравнять с го...ном. Анисина мне говорит всегда: «Обос…ли – обтекай, не умеешь – впитывай».
– О чем мечтаете?
– Мечта каждого мужчины – отодрать свою любимую так, чтобы она ни на кого в жизни потом не смотрела. Я молодняку, который меня очень любит, говорю: «Гуляйте, пока вам это по кайфу. Но знайте, что высший пилотаж – найти в одной женщине одновременно и ком в горле, и бабочки в груди. Счастье – видеть, как рождается от любимой женщины ребенок, перерезать ему пуповину. Это невозможно купить ни за какие деньги».
– Несколько лет назад вы собирались делать карьеру певца. Даже альбом записали. Почему решили отказаться от этой идеи?
– Я не отказался. Сейчас пошел на эксперименты. Но я еще для себя не нашел ту форму музыки, которая бы вставляла все слои: и молодняк, и тех, кто постарше. Всех, кто свободен душой. Сейчас я предпочитаю играть комедии, дурковать в том образе, в котором меня все хотят видеть. Благодаря мобильности и гибкости я могу соблюдать свободу творчества.
За десять лет я трижды отказывался от тотальной раскрутки. Мне говорили: ты станешь суперстар первой величины, будешь, как Лепс, Ваенга и Михайлов, вместе взятые. Но для этого нужно подписать контракт, по которому и репертуар, и интервью будет контролировать продюсерская фирма. Мне это не нужно. Я – счастливый человек, ни разу в жизни не совершил поступок, за которой мне было бы стыдно. Хотя в моей жизни было все: мне ломали пальцы, меня хотели убить… Я не предал себя.
Источник: "Собеседник"
