А.Паулаускас, несколько лет назад конфликтовавший с лидером «трудовиков» Виктором Успасских, в конце концов со всем возглавляемым им Новым союзом влился в Партию труда. Эта партия несколько недель назад решила выдвинуть его в качестве кандидата на президентских выборах, которые пройдут в мае 2014 года.
А.Паулаускас возглавляет парламентский Комитет по национальной безопасности и обороне.
- Свою избирательную кампанию вы начинаете с критики в адрес президента Дали Грибаускайте. Почему вы выбрали такую тактику? Или это единственный способ, который вы нашли, чтобы поднять нулевой рейтинг?
- Давайте договоримся об одном – я буду отвечать подробно, на любые вопросы. Как я понимаю, одним из самых реальных конкурентов является Д.Грибаускайте, хотя сообщения нет, действия говорят о том, что она уже начала предвыборную кампанию. Я дважды участвовал в такой кампании, поэтому мне нужно сказать людям, почему я вновь хочу забрести в эту реку. Один из мотивов – думаю, что Д.Грибаускайте не выполняет свои обязанности должным образом. В своем высказывании я хотел показать, где сделаны ошибки, нужно было делать по-другому. Мое высказывание содержало критику, но в течение этих четырех лет никто строго и открыто не критиковал работу президента – я не говорю о СМИ. Но политики избегали и даже боялись публично высказать критику. Я сказал то, что говорят многие, но не хотят говорить публично. А.Валинскас больше критиковал ее поведение, черты характера. Но последовательной критики ее деятельности я не помню. Я не лезу в личные вещи, а говорю о работе – можно ли было так поступать во время кризиса, я говорю о внешней политике и спрашиваю, с кем мы сейчас являемся друзьями. Президент сама лично забрала область энергетики, я пытаюсь показать, что под патриотизмом прячутся непрозрачные процессы. Пусть люди дискутируют и оппонируют.
Я бы не сказал, что моя позиция и позиция Л.Граужинене согласованы.
- Еще в прошлом году В.Успасских обвинял вас в том, что вы заказали дело о черной бухгалтерии Партии труда. Вы признаете, что назвали его агентом спецслужб из мести. Согласны ли вы и с утверждением В.Успасских, что это дело – тоже месть?
- Нет, обо всем по порядку: я никогда не называл его агентом. Вы молодой журналист, и возможно, не все помните, я напомню. В 2006 году поднялся ажиотаж, говорилось, что нужно свергнуть Паулаускаса, потому что он слишком влиятельный, приближаются президентские выборы. Откуда я об этом узнал? Из Брюсселя. Там члены нашей делегации Совета Европы передали мне эту новость. Когда после этого произошло свержение с поста председателя, Партия труда голосовала едино. Я потом сказал, что сценарий был создан не в Литве, имея в виду то, что из Брюсселя пришли первые вести о том, что меня хотят свергнуть. Мое высказывание было эмоциональным, по поводу заказа партии. В.Успасских этого не говорил, я верю, что у нас такие расследования не заказываются. Мы все выяснили, и между нами эта тема уже исчерпана.
Тогда у меня сложилось впечатление, что сценарий был создан не в Литве, потому что оттуда пришли вести. Хорошо, что как классика цитируют – это всегда приятно, жаль, что другие высказывания не цитируют.
- Если вы причастны к началу расследования дела Партии труда, как вы чувствуете себя сейчас, когда сам, как член партии, в определенном смысле стали подозреваемым?
- Я подозреваемым? Я не причастен и не представляю, как можно быть причастным. Как человек, работавший в прокуратуре, возглавлявший систему, могу сказать, что только дурак может представлять, что кто-то позвонил и сказал, что нужно начать то или иное дело. В нашем обществе бытует такое мнение, что кто-то режиссирует дела. Есть много обстоятельств, которые предопределяют возбуждение дела.
Дело Партии труда приобрело политический вид, так как рассмотрение не удалось выполнить без политических сомнений, что это политически мотивированный процесс. Дело было отдано в суд, действия квалифицировались как ложная бухгалтерия. Долгие годы так дело и расследовалось, но после первого тура, когда выяснилось, что в многомандатном округе партия победила на выборах, обвинения превратились в более тяжкие – мошенничество. Я не видел ни одного логического объяснения, зачем это было нужно. Эта переквалификация связана с выборами, когда на таком фоне оказывается дело.
- Не боитесь ли вы на встречах с избирателями дождаться насмешек в связи с тем, что вы, бывший генеральный прокурор, сейчас стали кандидатом от подсудимой партии?
- Нет, точно не боюсь. Давайте вернемся в прошлое – Новый союз, после проигранных выборов, обдумывал, с кем объединиться. Согласно нашей идеологии – лево-центристской – мы искали, кто мог представлять эту идеологию. Новый союз решил, что Партия труда по своей программе и идеологии очень похожа. Когда она появилась, многие избиратели Нового союза выбрали Партию труда, тогда мы объединили электорат. Мы принесли часть своей идеологии, они отражается в программе. Мы шли не к преступному объединению, а к партии, близкой с идеологической точки зрения.
- Как вам удается становиться другом для своих бывших главных политических врагов - для Виктора Успасских и Роландаса Паксаса? Вы сами себя еще уважаете?
- Если ты политик, ты не можешь демонстрировать враждебность, ты должен сохранить политически корректные отношения. Когда я работал в прокуратуре, возник вопрос – А.Сакалас и В.Ландсбергис не были друзьями, это старые истории. У меня тогда возник вопрос, и я спросил у А.Сакаласа, здороваются ли они. Он удивился, что у меня возник такой вопрос, он сказал: так мы же политики. В политике не должно быть ничего личного, поскольку если ты приходишь, ты должен работать на государство, а не ссориться и выяснять, кто хороший, а кто плохой. Нужно преодолеть свои амбиции, смотреть вперед. Люди слишком долго и слишком много говорят о прошлом и слишком мало о будущем. В таком случае проблемы решались бы легче.
Если ты политик, ты не можешь демонстрировать враждебность, ты должен сохранить политически корректные отношения.
- Вы сами себя называете политическим трупом. Являются ли президентские выборы местом для воскрешения?
- Я называл? Никогда не называл. Христос тоже воскрес, не знаю, были тогда какие-то выборы или нет. На выборах люди хотят видеть дискуссию и конкуренцию. Понравилось ли бы вам, если бы был один кандидат? Думаю, вам не понравились бы выборы без борьбы, напряжения. Здесь и рождаются дискуссии, когда люди могут выбирать.
- Назовите хотя бы одну причину, по которой люди должны голосовать за вас на президентских выборах – что такое можете вы, чего не может другой?
- Нет другого. Я пока что один. З.Бальчитис говорит, что будет участвовать, а я участвую. Я вижу, что Д.Грибаускайте примет участие в выборах, поэтому и говорю, что иначе проводил бы внешнюю политику, я по-другому вижу совершенствование судебной системы, без прямого управления, я слышу, как судьи получают прямые указания с площади Дауканто. Есть много вопросов, а что другие кандидаты будут делать, я не знаю.
- Как бы вы себя повели в молочной войне? Куда бы вы отправились с первым визитом?
- Когда я спрашивал у Д.Грибаускайте, сложилось впечатление, что поездка в Совет руководителей – это внешняя политика. На самом деле туда премьер должен ездить. Внешняя политика – это не поездки туда и не разговоры с евробюрократами. У нас есть соседи. Есть не только молочные дела – строятся электростанции, принимаются решения не покупать электроэнергию по самой низкой цене, потому что она из Белоруссии. С Россией тоже должны быть отношения, мы не можем оставить отношения предпринимателям – езжайте и боритесь. Там слово власти очень важно, если они видят сотрудничество, это совсем по-другому отражается на нашем бизнесе.
Президент – это не пожарный, который тушил бы пожар. Это политика, формируемая с точки зрения времени. Мы практически не общаемся с Россией, нет никаких визитов. Вальс танцуют двое. А кто говорит, что она заказывает музыку? Если никто не пытается эту музыку заказать, ее нет. Встреча президента в В.Путиным состоялась в перерыве на каком-то мероприятии, вы это называете встречей? Если не будешь пытаться, ничего не будет. Ставим ли мы цель помочь своему бизнесу? Помимо бизнеса у нас нет другого источника доходов, а когда не будет европейских денег, на что будет жить Литва? Почему сенаторы США могут прилететь, если это нужно бизнесу? Мы должны не только в Москву ехать, нужно общаться со всеми государствами.
- Как вы оцениваете работу этого правительства? Что премьер делает хорошо, а что плохо?
- Я думаю, что премьер унаследовал очень сложную ситуацию. Сейчас Конституционный суд еще вмешался в формирование бюджета из-за возвращения пенсий. Премьер скован: долг огромный, 2 млрд. литов – обслуживание долга. Брать в долг во время кризиса нужно было, потому что доходы не генерировались, но было предложение заимствовать у Международного валютного фонда, а А.Кубилюс брал в долг намного дороже. Премьер сейчас не может финансировать свои идеи, потому что гири на обеих ногах – это наследство прежнего правительства, потому что для взятия кредитов большого ума не надо. Премьеру А.Буткявичюсу сейчас очень нелегко. Самое ужасное, что наши пенсионеры, которые пострадали во время кризиса… За четыре года не был подготовлен механизм компенсаций. Мы настолько в долгах, что еще долго не сможем подняться вверх.
- В вашей партии сейчас популярно извиняться. У вас есть, за что извиниться перед народом?
- Может я кого-то и обидел, но что касается политической деятельности, работы на какой-то должности, быстро не приходит на ум… Пусть подскажут, что имеют в виду.
- Послезавтра Сейм планирует принять решение по поводу предложения уволить генерального прокурора Дарюса Валиса? Как бы вы поступили в этой ситуации на его месте?
- В такой ситуации страдает сама система. Я пережил такие вещи, когда система создавалась. Казалось, что чья власть, тому и прокуратура принадлежит. Когда-то Бичкаускас мне сказал, что хочет поздравить независимого прокурора, который не слушает ни правых, ни левых. Любому руководителю стоило бы оценить, не начинает ли затягивание ситуации вредить всей системе. Думаю, это его решение, каждый должен принять его индивидуально. Только потому, что президент сказала – работай, не уволю… Несерьезно.
Мы практически не общаемся с Россией, нет никаких визитов. Вальс танцуют двое.
- А если бы вы были в кресле президента?
- Я увольнял многих, но только один обратился в суд. Это болезненная процедура даже для того, кто увольняет, но это делать нужно.
- На прошлой неделе произошла утечка информации ДГБ об атаках, которые Россия готовит против Литвы и президента. Как вы думаете, почему это произошло?
- У ваших коллег нужно спрашивать. Не знаю, кто играет в эти игры, не хочу гадать. Справка не является особенной, мы всегда получаем похожие, только эту справку сопровождала информационная огласка.
- А вообще, должна ли эта информация быть секретной? С каких пор планы России становятся секретом для Литвы?
- Хороший вопрос, я вчера то же самое спрашивал, говоря, где здесь тайна? Возможно в интриге все главное, в игре вся суть. Когда общество так взволновано… Когда стихнут эмоции, нужно будет об этом поговорить.
- Приходилось ли вам слышать разговоры о том, кто «слил» эту информацию? Как должна расследоваться «утечка» информации и должна ли вообще?
- Службе спецрасследований поручено проверить, они умеют расследовать и знают, что делать. В случае со Snoras не было секретной информации, которую якобы «слили». Все объясняют, что «слили», но некому было «сливать». В том случае расследование велось по факту злоупотребления службой, а не раскрытия тайны. В Сейме есть специальная канцелярия, где люди могут ознакомиться с секретными материалами. Наш комитет получает много секретной информации, мы знакомимся с ней и возвращаем.
