В начале апреля Вильнюсский окружной суд согласился на условное освобождение Игоря Ахремова, осужденного за убийство журналиста Витаса Лингиса. В.Лингиса застрелили за то, что разоблачал преступную группировку Вильнюсскую бригаду.
47-летнего И.Ахремова отпустили, чтобы он отбывал наказание не в изоляции от общества. Вместе с тем его обязали по ночам находиться дома, если это не связано с работой, не покидать постоянное место жительства более чем на неделю, регистрироваться в исправительном учреждении.
Вильнюсский окружной суд объявил, что «существуют все условия» для условного освобождения. Заключенный был судим один раз, 16 раз получал поощрение за хорошую работу и хорошее поведение, отличается «эмоциональным равновесием».
Это была 9-ая попытка И.Ахремова выйти из исправительного учреждения раньше срока (ему назначили наказание в виде лишения свободы сроком 25 лет). За решеткой он провел почти 18,5 лет, на свободу он должен был выйти в 2018 году. Если, будучи на свободе, осужденный нарушит условия освобождения, его могут вернуть в тюрьму.
Жестокое наказание порождает жестокость
«К чему мы стремимся? Наказать, отомстить, не позволить исправиться? Если так, мы можем вырастить зверя. Последствия тогда печальны, - говоря о наказании в виде лишения свободы, не скрывал скепсиса адвокат И.Ахремова Далюс Борейка. – Кто попадает в эту сферу, с трудом исправляется, иногда он вынужден сдаться. На человека действует внутренняя субкультура. Если срок заключения долгий, рано или поздно он поддается субкультуре».
По словам адвоката, место лишения свободы – это своеобразная школа. Желая выжить, осужденный вынужден приспособиться к правилам закрытого общества. «Все прекрасно знают, что там другая шкала ценностей, нет таких ценностей, как работа, социальная интеграция, общение. Человека поощряют к жалобам, послушанию дисциплине, избеганию критики».
Замечено, что проведя за решеткой более 7 лет, человек с трудом возвращается в общество. «Это потерянный человек. Связи с друзьями, членами семьи ослабли. Он возвращается в другой мир, в котором все изменилось», - сказал адвокат.
Размышляя о том, что для преступника является самым большим наказанием – пожизненное заключение, смертная казнь, осуждение обществом или муки совести, Д.Борейка сказал, что жестоким является лишение свободы сроком более 7 лет.
«Пожизненное заключение психологически труднее принять, чем смертную казнь. Иногда оно целесообразно, например, в случае Андерса Брейвика. Если посчитать всех жертв, за каждого убитого человека ему было бы назначено по три месяца. С другой стороны, отсидев 21 год, он сможет и дальше жить в обществе? Я с трудом представляю его ресоциализацию».
Якобы неизбежность наказания имеет смысл. Жестокое наказание порождает только жестоких преступников. Если в исправительном учреждении в одном помещении живет большая группа осужденных, а среди них встречаются и лица, совершившие преступление по неосторожности, и закоренелые злодеи, эти обычно и оказывают влияние на первых, но не наоборот.
«Неизвестно, какое воздействие нужно оказать на шкалу ценностей, чтобы вышедшие на свободу люди не хотели совершать преступление. Может быть, применять льготы для осужденных? Ведь там столько способных людей – столяры, сантехники, электрики. Многие могли бы работать в сельском хозяйстве. Тогда не было бы замкнутого круга. В первую очередь нужно изменить отношение общественности», - размышлял Д.Борейка.
Прося о помиловании или условном освобождении, осужденные обычно уверяют, что перевоспитались и готовы вернуться к нормальной жизни. Однако, по словам юриста, это могут установить разве что психологи. Недавно была приобретена методика для оценки осужденных OASys, которая позволяет оценить риск совершения заключенным повторного преступления. По этой методике проанализировали и И.Ахремова – он набрал только 8 баллов из 168 возможных. Вероятность совершения им еще одного преступления – всего 4,76%.
Бывший смертник выйдет на свободу
Конституция позволяет президенту Литвы помиловать осужденного, если помилование, основанное на гуманности, является исключительным правовым актом, предназначенным конкретному лицу. Можно подарить свободу, сократить срок заключения или смягчить назначенное наказание.
В этом году впервые в истории страны помилован получивший пожизненный срок заключенный 56-летний Юстинас Бута. Поначалу ему вообще грозил расстрел, на свободу он должен был выйти не раньше, чем через 9 лет.
Мужчина, отбывающий срок в Лукишском следственном изоляторе-тюрьме, был осужден за убийство Линаса Жукаса, охранника Шяуляйского филиала банка Hermis. Решение президента Дали Грибаускайте о помиловании ошеломило близких погибшего. По их словам, такое решение не справедливо, а люди, совершившие резонансные преступления, должны отбывать весь срок наказания.
В 1995 году Ю.Бута, бывший тогда инкассатором банка, в сопровождении трех сообщников не только задушил коллегу, но и украл почти миллион литов. Тело молодого мужчины было закопано в лесу в Шяуляйском районе в заранее подготовленной яме. Убийца был приговорен к расстрелу, другие осуждены на 15 лет. Они уже вышли на свободу.
Бывший смертник, для которого вскоре откроются ворота на свободу, в интервью Lietuvos rytas сказал, что никогда не терял надежду встретить старость дома и умереть в своей кровати.
«Хотя статистически подсчитано, что в таких условиях человек начинает деградировать примерно через 5 лет, я всегда хотел совершенствоваться. Я учился (получил степень бакалавра социальной педагогики – прим. ред.), читал, работал (делает макароны и ульи для пчел – прим.ред.), занимался спортом, участвовал в программах по психологии и социализации. За три с половиной года, которые я провел в подвале, в камере смертников, я прочитал все книги из тюремной библиотеки», - сказал Ю.Бута.
Общество созрело для того, чтобы дать второй шанс
«Достаточно ли это гуманно – дать в жизни второй шанс? Если за решеткой сложилась система, которая не воспитывает людей, а портит их, возможно, было бы эффективнее – даже в экономическом отношении – вытащить осужденного из этой среды?» - размышлял директор Института мониторинга прав человека Хенрикас Мицкявичюс.
Якобы наше общество уже достаточно созрело, чтобы предоставить людям второй шанс, если они осознали, что сделали, раскаиваются и хотят влиться в общество.
«Тем более наша система отбывания наказаний отстала. В местах лишения свободы царит кастовая система. Если человек, не дай Боже, попадет в более низкую касту, его будут ломать и психологически, и физически. Чаще всего условия проживания не достаточно хороши. Если взять все вместе – уровень зрелости общества, декларативную принадлежность Западному пространству, где на человека смотрят гуманно, отношения между заключенными, то это хорошо, что мы применяем помилование», – сказал 15min собеседник.
Согласно убеждению Х.Мицкявичюса, когда человеку говорят, что у него нет никаких шансов, он ломается. Система условного освобождения дает надежду начать жизнь заново.
Наказание толкает к ложному пути
«Многое зависит от мотива преступления, - уверен капеллан Кибартайской и Мариямпольской исправительных колоний Вайдотас Лабашаускас. – Христос по отношению к одним был строг, по отношению к другим снисходителен, из-за разных мотивов. Некоторые преступления совершаются из-за слабости, когда человек поддается обстоятельствам. Бывают спланированные, обдуманные преступления. Люди не видят ничего плохого в таком поступке. Другие смотрят на преступления, как на образ жизни».
«Если человек совершил преступление, поддавшись слабости, необходима снисходительность. Если человек оступился, давайте будем милосердными, приободрим его, позволим выпрямиться. Милосердие обладает огромной силой, оно иногда действует сильнее, чем наказание», - объяснил В.Лабашаускас.
Он признал, что чрезмерная строгость может подтолкнуть к преступлению – отомстить обществу за отторжение. Если применять лишь метод запугивания, страх пропадает, человек и дальше идет по ложному пути. «Насилие порождает насилие, месть – месть. Что будет, если мы будем руководствоваться одним только принципом «око за око, зуб за зуб»? Возможно, лучше применять человечные методы – они эффективнее, чем наказание. Вот говорят: нужно кастрировать насильников. Но не будут ли они мстить обществу, совершая еще более страшные преступления?» - риторически спросил В.Лабашаускас.
С осужденными духовник общается уже в течение трех лет. Те, кто ходят молиться, исповедоваться, иногда открываются. Редко кто признает свою вину – чаще заключенные утверждают, что за решетку попали незаслуженно, что получили слишком строгое наказание, обвиняют других. Но искренне верующие, ищущие прощения говорят, что получили заслуженное наказание, хотят измениться: «Видишь, что раскаиваются, борются, но окружение ломает», - замечает ксендз.
В.Лабашаускас сожалел, что недостаток денег не позволяет превратить места заключения в места не только лишения свободы, но и воспитания. Не хватает специалистов, которые помогли бы заключенным учиться и меняться. Даже нет полной ставки капеллана – приоритетом духовника является Кибартайский приход, а в исправительной колонии он появляется лишь время от времени.
«Есть случаи, когда человека лучше пожалеть. Одно то, что он кого-то убил, причинил близким боль, является наказанием, - рассуждал настоятель. – Назначить смертную казнь – значит лишить возможность раскаяния. Люди больше всего боятся смерти. Но осужденные пожизненно говорят, что это является самым страшным наказанием. С другой стороны, они все равно надеются на помилование. Мы должны создать человеку условия для того, чтобы он смог измениться. Возможно, один из ста или тысячи осознает свою вину. Ведь и из комы одни выходят, другие – нет, но эту возможность мы должны использовать».
Трудное испытание
Доктор Рита Бандзявичене, преподаватель университета им. Миколаса Ромериса
«Несвобода ограничивает не только передвижение, социальные контакты, потребности и возможность выбора. Это – потеря приватности и индивидуальности, навязанный образ жизни, принудительное общение и постоянное чувство незащищенности.
Оно приучает заботиться только о себе, не доверять, не показывать человеческие чувства, пользоваться человеческой слабостью. Для многих «нормальных людей» несвобода является ненормальным состоянием, «ударом» по чувству собственного достоинства, она вызывает внутреннее напряжение, дискомфорт, меняет восприятие окружающей среды, времени, будущего. Иногда несвобода – время очной ставки с собой и своей совестью, когда человек обдумывает свою жизнь, находит новый смысл и ценности (семью, Бога, любовь, прощение), созревает как личность, а иногда – деградирует, хоронит надежду, сам начинает верить и убеждать других, что обречен на то, чтобы быть преступником. Типичное воздействие долгого заключения – раздражительность, психологическая усталость, усилившееся недоверие, отчуждение, враждебность по отношению к окружающим, склонность к избеганию ответственных и самостоятельных решений, ожидания, которые расходятся с реальностью, человек поддается обстоятельствам или судьбе.
Множество знаний и навыков, приобретенных на свободе, за решеткой исчезают, а то, чему учит тюрьма, не подходит к жизни на свободе. Главнейшее противоядие – социальные связи, реальная поддержка, отношения, основанные на доверии, надежде, терпении. Намного проще человека «списать», назвать безнадежным, чем постараться понять, сделать сильнее, использовать пусть и маленькие, но, по моему глубокому убеждению, до конца жизни существующие возможности измениться».
Число заключенных
По данным Департамента тюрем, сейчас в Литве отбывают срок более 10 тысяч осужденных.
110 из них осуждены пожизненно. В прошлом году содержание одного заключенного в среднем стоило 47 литов в сутки.
Прошения о помиловании
Во время первого срока полномочий президента Валдаса Адамкуса было рассмотрено 4881прошение о помиловании заключенного, 1313 из них были удовлетворены. Во время второго срока полномочий были рассмотрены 1258 прошений о помиловании, 68 осужденных были помилованы.
Во время срока полномочий президента Дали Грибаускайте были рассмотрены 705 прошений о помиловании, 54 были удовлетворены.
