Господин Пьер приглашает в свое скромное жилище в Центре беженцев. Слева – душ и небольшая кухня, просторная солнечная комната, разделенная шкафами. За ними выстроены кровати. С одной стороны стоит комод, пара диванов и небольшой столик, кухонный и рабочий столы, несколько стульев. Игрушки свидетельствуют о присутствии детей, но самих их не видно. Немного гротескно выглядит лежащий на столе игрушечный пистолет. «Литовцы подарили», - со смехом пожал плечами хозяин.
Он сразу предложил горячие напитки, на столе появляется тарелка с конфетами. Наши – как и большинство блюд, которые готовит семья. В Литве трудно добыть продукты для настоящих восточных блюд. «Одна капуста, морковь, картошка…» - с улыбкой пожаловался П.Наоум порталу 15min.lt.
Вернувшиеся 4-летний Сэм и 8-летняя Петра приходят поздороваться. В ответ на арабское приветствие серьезное выражение лица сменяет улыбка, но после призыва родителей здороваются по-литовски. Увидев фотоаппарат, не прячутся, но перед тем, как позировать, решают нарядиться – переодеваются в другую одежду, девочка просит маму заплести длинные волосы в две косы. Только старший – 13-летний Сталин, который уже вырос до 176 см, занят своими делами.
 |
| Eglės Digrytės nuotr./Младший в семье сын Сэм |
Просторную, но все же одну комнату в Рукле семья вынуждена была променять на квартиру в городе Хасака и дом, который продать не удалось. До войны он стоил примерно 80 тыс. долларов, сейчас цена не достигла бы даже 15 тыс. В Хомсе, недалеко от границы с Ливаном, в одном из эпицентров войны, беженцы оставили недостроенный дом.
Заботиться о том, кто бы присмотрел за пустыми квартирой и домом, не было возможностей. Уезжая, сложили только одежду, некоторые вещи, поэтому в Литву приехали не с пустыми руками. Правда, многое имущество компания, занимающаяся перевозками, увезла к поселившимся в Швеции родственникам.
«На нас стали смотреть, как на диких»
В 1987-1995 гг. П.Наоум жил в Иваново недалеко от Москвы, там окончил текстильный институт. Вернувшись в Хомс, где служил в армии, познакомился с Аидой, в 1999 г. они поженились. Пара поселилась в родном городе мужчины, через год появился первенец. Глава семьи, получивший диплом инженера, пять лет проработал по специальности на текстильной фабрике, но, недовольный маленькой зарплатой, взялся за ювелирное дело, работал с серебром.
В Литве трудно добыть продукты для настоящих восточных блюд. Одна капуста, морковь, картошка…
Даже когда разгорелся конфликт, на северо-востоке страны, недалеко от Ирака и Турции, в Хасаке в течение долгого времени царил мир. Жители Хомса, Алеппо, Дераа и других городов, превратившихся в поле боя, поначалу искали мира в этих краях. Но сейчас ситуация, по словам собеседника, очень плохая: «Бомбардируют с воздуха, одни взрывы. Нет света, воды, газа, дизеля, хлеба. Все очень дорого, курс доллара поднимается. Вот, допустим, очки стоили 100 лир, а зарплата была 1000. Сейчас зарплата такая же, а очки стоят 2000 лир».
Полтора года Наоумы ждали, пока атмосфера остынет, протестующие успокоятся, а проблемы будут решены, но ситуация все ухудшалась. Их положение осложнила и их вера – Пьер признался, что он православный. В Сирии, где большинство – мусульмане, христиан немного. «На нас стали смотреть, как на диких. Оставалось ждать, пока нас похитят, убьют или изнасилуют», - вспомнил собеседник.
Беспокоясь за жену и детей, он твердо решился уехать. По поводу направления сомнений не было – только в Европу, потому что возможность перебраться в лагерь для беженцев в соседнем Ливане или Иордании, где на условия проживания жаловались даже сбежавшие от войны люди, не рассматривалась. Помимо этого, в различных странах Европы поселились родители, братья и сестра Пьера, поэтому хотелось быть поближе к ним. Мужчина просил выдать ему Шенгенскую визу в посольстве Германии в Ливане и в посольстве Швеции в Иордании (он слышал, что европейцы без труда впускают христиан), но ни в одном месте, ни в другом, визу ему не выдали. Зато российскую визу получил без труда.
В декабре прошлого года беженцы на несколько дней уехали в Москву. Услышав о Калининградской области, которая граничит только с государствами ЕС, улетели в Калининград и оттуда пешком пошли в сторону Литвы. Это путешествие мужчина вспоминает, как кошмар. Как только они перешли границу, посреди поля их задержали литовские пограничники. Чужеземцы сразу же попросили убежища.
Поскольку семья попала в Литву нелегально, суд назначил арест на 20 суток. Супругов разлучили, сыновей и дочь, которые ни слова не понимают по-литовски, увезли в детский дом. П.Наоум попал в Лукишкес вместе с убийцами и наркоманами, там же оказалась и жена. Три недели они ничего не слышали ни друг о друге, ни о детях. Правда, потом они узнали, что о детях позаботились, но за решеткой было очень трудно. «В каком мы дворце ты ни был, несвобода - это плохо», - процитировал сирийскую поговорку собеседник.
Супругов разлучили, сыновей и дочь, которые ни слова не понимают по-литовски, увезли в детский дом.
Мужчине, жившему в России, знающему русский язык и обычаи этого региона, служившему в армии, было легче, чем жене, которая не только попала в совершенно незнакомую страну, но и вообще впервые уехала из Сирии. У П.Наоума высокое давление, он пару раз посещал врача, но в третий раз его не отвели. Но в общем на условия за решеткой он не жаловался.
Когда закончился срок ареста, всех пятерых увезли в Пабраде, где они прожили три с половиной месяца, пока не получили вид на жительство в Литве. Только тогда они переселились в Руклу.
«Самолеты покупаете, а литовскому языку научить не можете»
В Пабраде отец семейства поспешил записать детей в русскую школу. Поскольку учеба шла на понятном для мужчины языке, он мог помогать делать уроки. П.Наоум не жалел похвалы двум учителям Светлане и Марине, которые очень помогли. Несмотря на чужой язык, Петра оказалась очень способной ученицей.
В Рукле, где сирийцы поселились в конце апреля, условия не такие уж и хорошие. Во-первых, здесь приходится ходить в литовскую школу, литовский садик. Мужчина интересовался, не могли ли дети летом получить основы знаний литовского языка, чтобы хоть что-то понимать в школе, но услышал, что таких курсов нет. «Я понимаю, что это ваша страна, и я не имею ничего против литовского языка, но было бы хорошо, если бы дети учились на понятном мне языке, мог бы им помочь, - сожалел он. – Покупаете самолеты, а не можете сделать такую мелочь…»
Супруги – образованные люди. Пьер – инженер, Аида – учитель математики. Оба ценят учебу, стараются, чтобы дети усердно учились, в отличие от некоторых других беженцев. Во дворе малышам не так трудно, потому что другие дети из белорусских, киргизских, украинских семей, так что могут договориться по-русски. Других детей, которые понимали бы по-арабски, нет. Жившие здесь раньше уехали, у беженцев из Ирака детей нет. Но вскоре из Пабраде должна приехать одна женщина с сестрой и детьми 7 и 10 лет.
Пьер не скрывал, что беженцы живут плохо, в первую очередь потому, что не хватает людей, с которыми можно поговорить. «Но все равно большое спасибо, что приняли, не выгоняете, помогаете деньгами, продуктами, жильем. Мы всегда будем благодарны. Я научу детей благодарить Литву за то, что просто нас приняла, иначе жили бы как те люди в Иордании или Ливане», - рассказал сириец.
В Рукле, как и в Пабраде, сирийцы учат литовский язык, потом будут посещать профессиональные курсы. Спустя 8 месяцев пребывания здесь – к Новому году – семья сможет перебраться в любой город Литвы и продолжить процесс интеграции. Они еще в течение пяти лет будут получать финансовую поддержку, сумма каждый год будет сокращаться на 20%. П.Наоум мечтает поселиться в Вильнюсе – в крупном городе будет легче получить хорошую работу.
Пока что у него с трудом получается найти работу, хотя он начал поиски, как только приехал. Надеялся устроиться по специальности, но на швейной фабрике в Йонаве его не приняли. Пытался через Красный крест в Каунасе устроиться у пограничников переводчиком, но помешало недостаточное знание литовского языка. Поэтому сейчас мужчина стремится сам создать рабочее место, но возникает другое препятствие – чтобы зарегистрировать предприятие, нужен адрес. Центр беженцев для этого не подходит.
Пара приятелей из Сирии хотели бы приехать в Литву и заняться бизнесом, к ним присоединился бы и П.Наоум, но сейчас неизвестно, будет ли получено разрешение.
Спустя 8 месяцев пребывания здесь семья сможет перебраться в любой город Литвы и продолжить процесс интеграции.
Хотя мужчина почти 10 лет жил неподалеку и прекрасно знал Литву и другие Балтийские страны, он ни разу здесь не был. Даже не знал, что мы вступили в Евросоюз, поэтому, покидая Родину, надеялся добраться до Швеции, Германии, Нидерландов или Бельгии. Он признался, что прибыл в Литву только потому, что она граничит с Калининградской областью, но спустя менее года решил, что с удовольствием бы здесь остался: «Мне здесь нравится. Знаю традиции, обычаи и культуру, немного понимаю по-литовски, могу договориться по-русски. Есть только две проблемы – нет работы и не с кем общаться. Особенно жене, и у детей немного друзей».
В Сирии осталась только сестра, от которой с марта нет никаких вестей, неизвестно даже, жива ли она. Другая сестра поселилась в Германии, один брат в Бельгии, другой – в Швеции. В Швеции живут и родители. С близкими Пьер общается через Интернет, там ищет и новости о положении в Сирии.
На Родине осталось немало дальних родственников и друзей, которые не могут или не хотят уехать. Они говорят, что лучше умрут дома, чем в лагерях для беженцев в Ливане или Иордании. Якобы люди не ждут улучшения ситуации, так как хорошие новости вряд ли будут. На войне погиб двоюродный брат Аиды, инженер, офицер армии, а дочь двоюродного брата Пьера утонула, пытаясь попасть из Турции в Грецию.
Прогнозирует большие перемены на Ближнем Востоке
На вопрос, повторил ли бы он свое путешествие, если бы знал о предстоящих трудностях, Пьер ответил положительно. Он гордится своей страной, не хотел уезжать – дома было хорошо, семья принадлежала к классу выше среднего. Поэтому уехать вынудили не экономические причины, а ухудшающаяся общая ситуация. Сейчас из Сирии бегут все. Кто может купить билет, летят в Европу, а остальные тянутся в соседние страны. «Но Ливан – это не выход. Сегодня Сирия, завтра Ливан, послезавтра Иордания. Весь регион сидит на бомбе, - обобщил собеседник. – Англия, Франция, США начали говорить о нападении. Мы ждем и не знаем. Одни говорят, что будет, другие – что нет».
Когда речь затронула войну, мужчина признался, что президент Башар Асад – нехороший человек, но «лучше тех» - повстанцев. «Он самый лучший из плохих. Лучше него никого нет. Если он уйдет, придут радикалы, не либералы, и будет хуже. Поэтому будет плохо и нам, и вам, и американцам», - сказал мужчина.
Мне кажется, что на Ближнем Востоке появится другая политическая карта. Как СССР был одной страной, а сейчас – 15.
Протесты в марте 2011 года были достаточно спокойными – люди просили демократии, свободы обществу, отпустить политзаключенных. Партия коммунистов, которой принадлежит П.Наоум (поэтому и первенца он назвал Сталин), представила список из 13 проблем. Только через некоторое время были учтены шесть требований по поводу экономических и политических реформ, поэтому коммунисты отступили. Сейчас ситуация такова, что не получается ни идти вперед, ни повернуть назад. Якобы США не стремятся ни устранить Б.Асада, ни передать власть оппозиции - по убеждению беженца, американцам больше всего нужно мертвая, потерпевшая полный крах Сирия.
В этой большой игре, по словам мужчины, игрушками являются не только простые сирийцы, но и президент с оппозицией. Якобы худшее еще впереди. «Мне кажется, что на Ближнем Востоке появится другая политическая карта. Как СССР был одной страной, а сейчас – 15. В Югославии было то же самое. Вместо Сирии будут три или четыре государства. Будет Новый Ближний Восток, где главным будет Израиль, а остальные – Иордания, Сирия, Палестина, Ливан – будут как рабы».
По убеждению собеседника, сейчас главное – это позиция не сирийцев, а крупных государств – Великобритании, Франции, США. Россия здесь между прочим. «Я считаю, как захотят США, так и будет», - размышлял беженец.
Человек с Востока, если убивают его брата, не может сидеть и ждать, он должен сам прикончить убийцу. Однако, по словам сирийца, оружие не решает проблем, только законы и переговоры за круглым столом. Сирийское государство и оппозиция не доверяют друг другу. Власть и повстанцы несколько раз собирались на переговоры, но у каждого есть свои условия. Последние требуют: пусть Б.Асад уходит, представители правительства отвечают: а с кем договариваться будете?
П.Наоум представил свой прогноз на будущее: «Думаю, большей войны не будет. Все ждут 2014 г., когда будут выборы, Б.Асад спокойно покинет власть, придут другие. Не обидится ни Россия, ни США».
