События в Гарляве, когда попытка исполнить решение суда и передать дочь Д.Кядиса и Лаймуте Станкунайте в руки матери превратилась в схватку близких девочки, ошеломили не только общество, но и много повидавших юристов.
«В наше время исполнение решения суда требует не синяков на лицах, а знаний психологии», - сказала 15min заместитель председателя Совета адвокатов адвокатуры Литвы Людвика Мяшкаускайте.
- Как Вы оцениваете события в Гарляве, достигшие кульминации?
- Я точно ни на одной, ни на другой стороне, хотя мое мнение достаточно субъективно. В этом случае я говорю не как представитель совета, а как человек, который должен следить за этой ситуацией, даже сам того не желая. Мне кажется, что и одна, и другая сторона зашли слишком далеко. Это разделение на две баррикады мне очень не нравится. В демократическом государстве не может быть такого раскола. Даже в самых сложных ситуациях нужно искать общие точки соприкосновения.
Люди заканчивали мировые войны мирным договором, а мы так деремся в такой маленькой стране – противостоят и общество, и учреждения. Значит, что-то в этом государстве не так.
- Наверное, это нелегко признать, когда сами являетесь адвокатом – частью правовой системы?
- Если бы система сделала все, что от ее зависит, такой ситуации бы не было. Сцена в Гарляве, которую я смотрела в Youtube, меня шокировала. Ребенка нельзя рвать на части. Такое исполнение решения суда никому не нужно. Прийти забирать ребенка вместе с должностными лицами в масках! Ни в коем случае нельзя этого допускать. Ведь это – не драма с заложниками, когда таким жестоким способом нужно осуществлять справедливость. Я считаю, что этот способ показывает абсолютную некомпетентность должностных лиц. Право – это в первую очередь психологические нюансы, создание условий для исполнения решения суда, но не нападение.
- Вы считаете, что именно появление людей в масках у дома Венцкасов спровоцировало конфликт?
- Президентов ведь охраняют должностные лица в штатском: так они сливаются с обстановкой, словно их и нет. Однако на самом деле должностные лица выполняют свою функцию, гарантируют безопасность. А здесь было словно показательное шоу – с агрессией, силой. Я не буду называть конкретные фамилии должностных лиц, но эти лица, которые принимали участие в операции, не имели понятия о том, как это делать. Они не посещали курсы психологии и не понимают элементарных вещей, на которых должна строиться вся ситуация.
Когда положение настолько щекотливое, процедуры нужно проводить особенно достойно. Нельзя идти через процесс в грязных «калошах». Поскольку все случилось именно так, правоохранительные органы потерпели жестокое фиаско. Не такой является цель правосудия и не такими мерами оно достигается.
- Сегодня все согласны – способ был плохой, но подчеркивается, что решение суда передать девочку матери должно быть исполнено. Может ли быть по-другому?
- Решения суда должны исполняться – это основа правового государства. Однако нельзя стремиться к правосудию, травмируя ребенка и разрывая его на части: один навалился, другой тянет. Я видела эти кадры - кошмар. Когда смотришь видеозапись, не понимаешь, зачем нужно такое решение суда? В правовом государстве исполнение решений должно основываться на гуманизме. Мы не можем, словно на танке, переезжать этого ребенка. Исполнение решения суда таким способом не убеждает меня, что это добро.
Кроме того, хочу обратить внимание на то, что мы не можем сказать, что все решения суда в Литве исполнены. Давайте вспомним случай в Неринге. Уже несколько лет не исполняется решение суда разрушить домики Сабониса. Ведь по этому вопросу также принято решение суда – не какого-нибудь, а Верховного. И что в этом случае делает государство? Ищет компромисс, поскольку понимает, что разрушить эти здания было бы неумно, хотя это слово и не очень подходит. Значит, из-за материальных ценностей мы буксируем четыре года и не исполняем решение суда, а маленькую девочку рвем на части.
- Могли ли бы Вы назвать существенные ошибки, которые привели эту историю в тупик?
- Ошибок сделано много. Истоки этой трагической ситуации сформировались намного раньше, а события в Гарляве – только жестокая кульминация всей цепочки.
Как мы достигли этой границы? В первую очередь, я думаю, что картина Гарлявы нам показала, что правовая система нуждается в преобразовании. Нравится нам это или нет – судьи не способны принять ответственность перед обществом. Они должны впустить в систему общество – советников и присяжных. Я не верю в миф, что только тот, кто получил юридическое образование, может осуществлять справедливость. Практика свидетельствует о том, что справедливость требует не только профессиональных знаний, но и человеческих ресурсов. Справедливость должна исходить из слова «истина». Сейчас же ответственность за справедливость приняли только судьи профессионалы, общество осталось отстраненным. Если бы решение было принято с представителями общественности, люди приняли бы его совсем по-другому.
Я ни в коем случае не говорю, что советники и присяжные нужны во всех делах, или их должно быть столько, сколько в США. Однако в таких щекотливых беспрецедентных ситуациях судьи должны разделить бремя справедливости вместе с обществом. Сейчас судьи работают в невозможных условиях – их все допрашивают, обо всем выпытывают, потом преследуют. Якобы они единственные виновные во всем плохом, что происходит в системе правоохранительных органов.
- Как Вы оцениваете работу сотрудников полиции, приставов?
- Полиция, как и приставы не понимают, как нужно управлять критическими ситуациями. Я не думаю, что это новое явление в мире, поэтому советовала бы поинтересоваться и заполнить этот пробел.
Кроме того, должностные лица не могут отчитываться перед журналистами за свои действия: я сейчас буду делать это, потом – другое, в конце концов – третье. Работа правоохранительных органов должна быть тихой и очень тщательной – только так собираются доказательства.
В этом случае бездействие правоохранительных учреждений было очевидным – по крайней мере, в самом начале этого дела. Помимо этого, невозместимый ущерб нанесли СМИ, которые, не смотря на презумпцию невиновности, взяли на себя роль судьи. Вмешательство политиков в процесс также непростительно. Все эти причины предопределили безысходное положение, в котором мы оказались.
- Эта история превратилась в реалити шоу. Инструментами гласности пользуются все заинтересованные стороны: Лаймуте Станкунайте ведет блог, сторонники семьи Кядисов активно выражают свою позицию в Facebook, рассылают сообщения в СМИ.
- Гласностью люди играли, играют и будут играть, но они не профессионалы. Однако то, что делают журналисты, непростительно. Они не принимают во внимание ни закон о защите несовершеннолетних, ни закон об информировании общества. Презумпция невиновности не существует.
В Литве думают, что дело может рассмотреть «крутой» журналист, который называет себя журналистом. И он позволяет себе тоном судьи рассматривать дело, раскрывать факты. Он может находить свидетелей, выдвигать и подтверждать версии. Однако, милые, даже в демократическом строе свобода слова не абсолютна. Я могу дать вам интервью, но не могу в чем-то обвинять человека, не имея доказательств. Свобода слова имеет свои границы, особенно нужно защищать беспристрастность и независимость суда.
Я осмелюсь утверждать, что СМИ уничтожили это дело. В нем не может быть правовых выводов, поскольку факты были искажены, доказательства испорчены.
- Можете ли Вы предложить рецепт, как выбраться из этой ямы?
- Такие рецепты должны найти ответственные учреждения. Была педофилия или нет, я знаю только то, что дела такой категории должны решаться тихо, без огласки, тайно и оперативно. Если это не будет сделано, правду никак не найдешь. Только ужасно, что все это потребовало смерти стольких людей. Когда-то литовские криминалисты раскрывали все убийства. В этом случае столько трупов, но нет ясных ответов. Это самое страшное. Погибли люди – ответов не предоставлено. Мы не можем этого позволить. Я надеюсь, что есть достойные криминалисты, и эти преступления будут раскрыты.
- Следователи, наверное, думают, что они дали ответы: смерти Драсюса Кядиса и Андрюса Усаса – несчастные случаи.
- Только никто в эти сказки не верит. Точно так же, как никто не верит в то, Витаутас Поцюнас выпал из окна. Череда смертей людей, связанных с этим делом – таких случайностей не бывает.
- Вы говорили, что не поддерживаете ни одну из сторон. Возможно, правы те, кто предлагает доверить опеку над девочкой государству? Возможно, о ней лучше позаботятся, чтобы ребенок, наконец, начал новую жизнь?
- Одно дело определить место жительства двухлетнего ребенка, и совсем другое – восьмилетнего. Я не представляю, что вопрос относительно девочки можно решить, не выслушав ее мнения. Она человек, у которого есть свое мнение.
Как мать я понимаю Л.Станкунайте. Но я являюсь и бабушкой, поэтому понимаю и Кядене. Для этого и нужны государственные учреждения, которые смогли бы найти баланс между двумя интересами. А цель интереса – не Кедене, не Венцкене, не Станкунайте, а девочка.
В любой ситуации мы должны принимать меры, чтобы найти компромисс. Гарлява – тоже часть Литвы. Нельзя разделять – Гарлява, Каунас или Вильнюс. Нужно искать общий знаменатель.
