Если воспользоваться принятым в СССР условным делением фронтов Великой Отечественной на первый и второй, где первым являлись все оборонительные и наступательные операции Красной Армии, а вторым — действия союзников, то третьим, в таком случае, являлся фронт информационный. За годы войны советская пропагандистская машина произвела на свет целую серию известнейших брэндов, которые стали такими же символами Победы, как знаменитые «тридцатьчетверки» или «Катюши», не уступая им в эффективности и в степени воздействия на сограждан и врагов, пишет Lenta.ru.
Родина-Мать зовет
С первых же дней войны настоящее перерождение пережил советский политический плакат, являвшийся в то время одним из главных средств наглядной пропаганды и агитации. На смену символическим, сознательно упрощенным образам, рожденным еще в знаменитых «Окнах РОСТА», пришли крайне эмоциональные произведения, провозглашающие неминуемое сокрушение агрессора.
Крупнейшими центрами массового издания плакатов в 1941-1945 годах были Московское и Ленинградское отделения государственного издательства «Искусство», «Боевой карандаш», студия имени М.Б. Грекова, издательства в республиках Средней Азии и Закавказья, городах Сибири и Дальнего Востока, выездные редакции центральных газет и бригады художников, созданные при творческих союзах, художественных институтах, специальные отделы политорганов РККА и ВМФ.
Уже к вечеру 22 июня 1941 года трио Кукрыниксов (Куприянов, Крылов, Соколов) создало эскиз плаката «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!», ставшего классикой своего жанра. Примечательно, что в первоначальном варианте штык красноармейца пронзал не голову, а руку Гитлера, поэтому плакат выглядел скорее как предупреждение. Однако после того, как его подали на утверждение Сталину, — а вождь просматривал почти все агитационные материалы, — 24 июня плакат появился на улицах Москвы в «правильном» виде. Плакаты, карикатуры в газетах, «Окна ТАСС», книжные иллюстрации, листовки для немецких солдат, даже упаковки для пищевых концентратов, посылаемых на фронт, — использовались Кукрыниксами для провозглашения не требовавшего подтверждения лозунга — враг будет разбит.
В конце июня 1941 года увидело свет, пожалуй, главное графическое произведение Великой Отечественной войны, вошедшее в дальнейшем во все учебники истории — плакат Ираклия Тоидзе «Родина-мать зовет». По собственному признанию художника, идея создания собирательного образа матери, призывающей на помощь своих сыновей, пришла ему в голову совершенно случайно. Услышав первое сообщение Совинформбюро о нападении фашистской Германии на СССР, супруга Тоидзе вбежала к нему в мастерскую с криком «Война!». Пораженный выражением ее лица, художник приказал жене замереть и тут же принялся делать наброски будущего шедевра. В дальнейшем само понятие «Родина-Мать» стало едва ли не краеугольным камнем всей советской пропаганды, воплотившись в бесчисленных подражаниях и перекочевав в смежные области изобразительного искусства, в том числе монументального.
Вообще, тема мести захватчикам становится ведущей в творчестве художников-плакатистов на первом этапе войны. Но вместе с тем не менее массовыми тиражами издавались плакаты, посвященные армии и тылу, идеологической и практической роли руководства страны и, в первую очередь, разумеется, Сталина.
Проста и по-семейному трогательна история создания знаменитого «тылового» плаката, который уже в наше время пережил второе рождение в офисах различных коммерческих структур. Речь идет о плакате «Не болтай» работы художницы Нины Ватолиной. В июне 41-го редактор «Изогиза» Елена Поволоцкая предложила Ватолиной работу — графически оформить известные строчки Маршака: «Будь начеку! В такие дни подслушивают стены. Недалеко от болтовни и сплетни до измены», — и уже через пару дней требуемый образ был найден.
Моделью для этой работы послужила соседка Ватолиной, с которой художница частенько стояла в одной очереди в булочную. Так строгое лицо неизвестной никому женщины стало на многие годы одним из главных символов страны-крепости, перманентно находящейся в кольце фронтов.
В целом, плакатное творчество времен Великой Отечественной при всей его выразительности не блистало разнообразием идей. Фашистские захватчики, в основном, изображались карикатурно, зачастую в виде всевозможных ползающих гадов, скорчившихся под гусеницами могучих советских танков или задыхающихся в хватке бородатых партизан. Некоторые из плакатных лозунгов 60-летней давности, например, «Фашизм — главный враг женщин», «Дед один, но миллионы у него в стране внучат» или «Косы, вилы, грабли — в ход, гад фашистский не уйдет!» — теперь воспринимаются с известной долей иронии. Однако при всей спорности их содержания изданные миллионными тиражами военные агитационные плакаты излучают почти физически ощущаемую силу. Не столько силу власти, готовую принести в жертву миллионы своих сограждан ради сохранения самой власти, сколько уверенность самого народа в неизбежности разгрома врага.
От Советского информбюро
Даже человека, совершенно незнакомого с героикой и мифологией Великой Отечественной, эта хрестоматийная фраза, произнесенная «тем самым» голосом, не может оставить равнодушным. У любого же, кто вырос с ощущением, что «мой адрес — не дом и не улица», такие сообщения вызывают почти непреодолимое желание покрыться мурашками и вытянуться по стойке смирно. «Работают все радиостанции Советского Союза», — и ты уже бежишь с замиранием сердца к радиоприемнику. «Говорит Москва», — и ты буквально чувствуешь, как вибрируют провода от Владивостока до Бреста.
А начиналось все почти как в бульварном романе. 17-летний паренек из Владимира приехал покорять столичный кинематографический Олимп, с твердым намерением стать не менее известным артистом, чем Качалов. Однако членов приемной комиссии московского института лишь рассмешил его окающий говор. Совершенно случайно юному владимирцу попалось на глаза объявление о наборе в группу радиодикторов, и он решил испытать судьбу еще раз. В следующей приемной комиссии его прослушивал… Василий Качалов.
На этот раз крайний провинциализм соискателя, его потертые брюки и ужасающий акцент остались незамеченными: экзаменаторы были заворожены голосом и четкой дикцией претендента. Так в группу стажеров Радиокомитета был зачислен Юрий Левитан. Но даже с учетом всех природных данных и талантов Левитана, судьба его могла сложиться совсем иначе, если бы не Сталин, услышавший однажды ночью, как неизвестный ему диктор читает в эфире передовицу «Правды». Вождь немедленно позвонил в Радиокомитет и сказал, что текст его завтрашнего доклада на открывающемся XVII съезде партии должен прочесть «этот голос». Уже через несколько часов белый как мел Левитан вскрывал под доброжелательным взглядом нескольких крепких сотрудников известной организации конверт со священными для каждого советского человека откровениями.
Что касается самого Информбюро, то оно было создано на второй день войны. Его возглавлял секретарь ЦК КПСС, первый секретарь Московского горкома партии Александр Щербаков. В состав бюро входили руководитель ТАСС Хавинсон, глава Всесоюзного радиокомитета Поликарпов и группа работников отдела пропаганды ЦК ВКП(б). Ведущая роль отводилась телеграфному агентству, так как оно располагало информацией о происходящем не только на фронтах и в тылу, но также и во всем мире. Из ТАСС сводки поступали в газеты и Радиокомитет.
В июне 41-го именно Левитан прочел сообщение о начале войны, в течение всех четырех лет именно его голос собирал толпы народа у репродукторов, а в мае 45-го именно он произнес долгожданную фразу «безоговорочная капитуляция». Гитлер, сам обладавший несомненным ораторским талантом, считал его врагом Рейха номер один. За голову Левитана было обещано 250 тысяч марок, а специальная диверсионная группа СС готовилась к заброске в Москву, чтобы ликвидировать диктора. Руководство СССР относилось к такой возможности более чем серьезно, поэтому «главный голос страны» денно и нощно охраняли агенты НКВД с приказом применять оружие при возникновении малейшей опасности.
Забвение и запрет на ведение эфира будут потом, уже после войны. Кремль не мог позволить, чтобы диктор, сообщавший стране о важнейших событиях Великой Отечественной, зачитывал сводки с полей родины. Но все это будет потом. А с 1941 по 1945 годы Левитан значил для страны едва ли не больше, чем вождь всех времен и народов. Это был голос Победы.
Победа будет за нами
Совершенно самостоятельным и самодостаточным компонентом советской пропаганды является знаменитая речь Народного комиссара иностранных дел Молотова, которую транслировали все радиостанции Советского Союза 22 июня 1941 года. Именно Молотов, спустя почти восемь часов после нападения, объявил о начале войны. Да, в этой речи ни слова не говорилось о катастрофе на фронтах и немыслимо быстром продвижении немцев в глубь страны, да, в ней нет ни слова о панике, которая охватила Кремль в первые часы войны, и не объяснялись причины бессилия армии, которая ранее готовилась громить врага на его территории.
Но была последняя фраза, которую затем как заклинание повторяли все: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». Ничего лаконичнее и выразительнее из черных громкоговорителей за все последующие четыре года не прозвучало. Это была констатация, не требовавшая толкований. Победа будет за нами!
